Загадочное начало избирательной кампании по выборам депутатов МГД

20 июля Мэр Москвы Ю.М. Лужков издал распоряжение о назначении на 16 декабря 2001 г. выборов депутатов МГД. Распоряжение было официально опубликовано 25 июля в газете "Тверская, 13", и эта публикация в соответствии с законом означает начало избирательной кампании.

Главный вопрос, возникающий по этому поводу: почему кампания получила такой ранний старт – за 5 месяцев до дня голосования? И еще одна загадка: почему в самом конце сессии МГД в закон была стремительно внесена поправка, разрешающая такой ранний старт? (О том, как это произошло, будет сказано ниже.)

Если внимательно проштудировать закон, то окажется, что распоряжение Мэра имеет очень мало последствий. Действительно, какие действия должны последовать за объявлением выборов? Утверждение схемы избирательных округов? Но московский закон позволяет определить и утвердить эту схему еще до назначения выборов. Что и было сделано: схема утверждена МГД еще 27 июня и опубликована в "Тверской, 13" 18 июля, а также в спецвыпуске "Ведомостей Московской городской Думы".

Еще одно важное действие – формирование окружных избирательных комиссий. Но по закону МГД обязана рассматривать предложения по составу этих комиссий, поданные не позднее чем за 80 дней до дня голосования, т.е. не позднее 26 сентября. Так что раньше конца сентября окружные комиссии сформированы быть не могут. А выдвижение кандидатов в соответствии с законом может начинаться только после формирования окружных комиссий.

Зачем же нужно было так спешить и давать формальный старт избирательной кампании в самый разгар отпускного сезона?!

Финансирование избирательной кампании никак в законе не привязано по срокам к назначению выборов. Есть, правда, норма, обязывающая МГИК в десятидневный срок открыть в Сбербанке специальный счет для внесения избирательного залога. Но зачем открывать так рано счет, если он понадобится не раньше, чем через 2 месяца? И еще одна норма, связанная с финансами: предельные размеры избирательных фондов исчисляются исходя из размера МРОТ на момент назначения выборов. Но МРОТ в ближайшие месяцы вряд ли изменится.

Есть в законе еще некоторые нормы, зависящие от времени официального начала избирательной кампании. Так, если из избирательной комиссии выбывает член с правом решающего голоса, то на его замену не во время избирательной кампании дается месяц, а в период проведения выборов – 10 дней. В период избирательной кампании член избирательной комиссии с правом решающего голоса не может быть уволен с работы по инициативе администрации или привлечен к уголовной ответственности без согласия Прокурора Москвы. Но вряд ли эти нормы принимались во внимание, когда решался вопрос о назначении выборов.

Но есть еще одна важная норма, присутствующая в Федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации". Эта норма гласит, что изменения, внесенные в закон о выборах в ходе избирательной кампании, вступают в силу после окончания избирательной кампании. Может быть, здесь зарыта собака?

Действующий московский закон о выборах был принят в июле 1999 г. На основании этого закона проводились в декабре 1999 г. выборы Мэра Москвы и советников районных Собраний, а в апреле и июне 2000 г. – дополнительные выборы депутатов МГД и советников.

В ходе этих кампаний обнаружились многие недостатки избирательного закона. Об этом, в частности, говорилось на слушаниях, проходивших в МГД в ноябре 2000 г. Логично было бы попытаться эти недостатки исправить перед новой избирательной кампанией.

Но ни Мэр, ни депутаты не спешили внести соответствующие проекты (МГИК права законодательной инициативы в этот момент не имела). Первым проявил активность депутат Ю.Л. Загребной (см. "Депутат МГД Ю.Л. Загребной пытается законодательно отрегулировать агитацию через Интернет"). Но и он предложил внести лишь небольшие изменения в статью об "иных агитационных материалах", регулирующие агитацию в Интернете.

Загребной внес свой проект 5 марта 2001 г. Три месяца руководство Думы тянуло с вынесением проекта, состоящего из двух абзацев, на заседание. А тут как раз подоспел и проект, внесенный Мэром.

Проект Мэра поступил в Думу 10 мая. Он также касался лишь одной статьи (об избирательных фондах), состоял из двух абзацев и был связан с изменением предельного размера избирательных фондов. В ходе второго чтения этот законопроект претерпел ряд изменений, был принят Думой 27 июня, затем Мэр внес в него поправку, которую Дума не преодолела, и с этой поправкой закон был подписан Мэром и опубликован в "Московской правде" 14 июля.

А проект Загребного попал на первое чтение только 6 июня. Перед этим депутат внес маленькое, но существенное изменение в его название, убрав из него указание на конкретную статью. Это позволило впоследствии вносить в законопроект поправки, предусматривающие изменения любой статьи закона о выборах.

6 июня рассмотрение проекта было приостановлено и перенесено на следующее заседание. Но ни 13, ни 15 июня проект не расматривался. Лишь 20 июня он был принят в первом чтении.

Ко второму чтению была подана 41 поправка. Одну поправку предложил депутат М.М. Вышегородцев – эта поправка предлагала убрать один из двух абзацев проекта. 37 поправок внес депутат Д.И. Катаев – большинство из них были подготовлены председателем МОИ А.Ю. Бузиным и автором этих строк. Редактор проекта (Загребной) поддержал 8 поправок Катаева и внес еще 3 своих: в одной он учел еще одну поправку Катаева, в другой учел поправку Вышегородцева, в третьей продублировал поправку Мэра к законопроекту о предельном размере избирательных фондов.

Второе чтение состоялось 11 июля. 11 поправок, внесенных или поддержанных Загребным, были проголосованы пакетом и поддержаны. Поправки Катаева, не поддержанные Загребным, не прошли ("за" голосовали от 3 до 6 депутатов, "против" от 0 до 1). Голосование за проект в целом было перенесено на следующее заседание: зам. председателя Думы мотивировал это предложение без излишних хитростей: "А для тех, кто не понимает – посмотрите в зал!"

13 июля проект вновь рассматривался. На сайте МГД об этом записано так: "Проголосован перечень поправок редактора. Протокольное решение - дать возможность редактору провести редакционную правку. Решение принято. Проект направлен Мэру Москвы."

В результате принятый закон напоминает "суп из топора": от первоначального его содержания почти ничего не осталось. Зато был внесен ряд важных поправок. Наиболее существенной является, пожалуй, поправка, регламентирующая работу территориальной комиссии по подведению итогов голосования на территории. Важное значение имеет также поправка, обязывающая назначать в избирательные комиссии всех выдвинутых представителей партий, имеющих фракции, а не только одну треть от состава комиссии.

Однако, дальнейшая судьба закона не ясна. В канцелярии Думы о ней ничего не смогли сказать. По-видимому, Мэр его не подписал.

А в это время возник еще один проект. Его внес депутат С.В. Орлов, курирующий законодательство о выборах. И внес его 3 июля, под занавес сессии.

Проект Орлова также был лаконичен. Он предусматривал изменение срока назначения выборов. Московский закон содержал норму, согласно которой решение о назначении выборов должно было быть официально опубликовано не ранее чем за 120 дней и не позднее чем за 90 дней до дня голосования. При этом решение должно быть опубликовано в течение пяти дней после его принятия. Таким образом, срок назначения выборов получался от 125 дней до 91 дня.

Орлов предложил изменить и сроки и формулировку: согласно его проекту решение о назначении выборов должно приниматься не ранее чем за 180 дней и не позднее чем 80 дней до дня голосования.

4 июля руководство Думы приняло решение рассмотреть проект Орлова в первоочередном порядке. 11 июля он был вынесен на заседание Думы и единогласно принят в первом чтении и тут же в целом. Депутаты не задали докладчику (Орлову) ни одного вопроса. Закон был также стремительно подписан Мэром и уже 14 июля опубликован в "Московской правде". В тот же день он вступил в силу (в отличие от большинства московских законов, которые вступают в силу через 10 дней после их официального опубликования).

Итак, от внесения законопроекта до его вступления в силу прошло всего 11 дней. Я подозреваю, что с этим законом Дума поставила местный рекорд.

На заседании Думы Орлов мотивировал свою инициативу необходимостью приведения московского законодательства в соответствие с федеральным. Эта солидная мотивировка могла, вероятно, ввести в заблуждение журналистов, но вряд ли – депутатов. Во-первых, до сих пор действия по приведению московского законодательства в соответствие с федеральным инициировались судом или прокуратурой, но не самими депутатами. Во-вторых, Дума никогда не спешила с этим. В-третьих, почему о несоответствии московского закона федеральному вдруг стало известно за 10 дней до конца сессии? В-четвертых, Орлов не представил никакого заключения юристов, из которого бы следовало, что данная статья московского закона о выборах не соответствует Федеральному закону "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации".

Правда ли, что московский закон в этой части противоречил федеральному? Думаю, что нет. В Федеральном законе, действительно, записано, что "голосование должно быть проведено не позднее чем через 180 дней и не ранее чем через 70 дней со дня принятия решения о назначении выборов". Но разве эта запись означает, что в законе субъекта РФ не может быть записан более узкий интервал? Кроме того, если Орлов был озабочен тем, чтобы буквально повторить норму федерального закона, почему он для нижнего предела взял 80 дней, а не 70? И еще один нюанс. Вряд ли Орлов не знал, что в проекте нового Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" предусмотрено сокращение срока со 180 до 100 дней.

Теперь, когда Мэр воспользовался возможностью, которую ему предоставила поправка Орлова, можно полагать, что для этого она и была задумана, т.е. для того, что бы дать возможность Мэру принять решение о назначении выборов на месяц раньше. Но вот зачем их было так рано назначать, все равно непонятно.

Прежний вариант закона давал возможность объявить о начале избирательной кампании между 17 августа и 16 сентября. Ну, положим, 16 сентября – это поздновато: к 26 надо уже подавать предложения в окружные комиссии. Но в первых числах сентября – было бы в самый раз.

Может быть, Лужков собирался в длительный отпуск? Вряд ли.

А может быть, дело как раз в том, что нужно было не допустить вступления в силу поправок Загребного–Катаева? Действительно, избирательная кампания уже началась, а закон, принятый Думой, еще не подписан и не опубликован. А значит, уже не может вступить в силу до окончания кампании. (Впрочем, у меня есть по этому поводу сомнения: в федеральном законе говорится об изменениях, внесенных после начала избирательной кампании, а датой внесения можно считать дату принятия закона Думой). Опять непонятно. Если закон не нравится Мэру, он может просто наложить вето. Зачем же так сложно?

Но есть еще одно предположение. В 1997 г. Мэр назначил выборы 21 июля (тогда в законе не было верхнего предела). Возможно, аппарат и в этот раз обещал Мэру подготовить документ к этому сроку и вдруг обнаружил, что закон не позволяет. Что делать? Наверно, правильнее было убедить Мэра отложить подписание распоряжения на месяц. Но оказалось, что проще протащить через Думу бессмысленный закон.

Вот такое у нас начало избирательной кампании.

Любарев А.Е.

10.08.2001

This document maintained by lahta-m@.votas.ru.
Material Copyright © 2001 Лахта-М