На соблюдение закона о выборах уже ничего не влияет…
(типичность нестандартных выборов мэра Сочи)

Традиционный слоган избиркомовских начальников - «Жалоб, влияющих на ход проведения голосования и соблюдение закона о выборах, нет» - произнесен и в Сочи. Сроки подведения итогов выборов в нашей стране стремительно сокращаются: зачем задерживать людей в избирательных комиссиях, если и так все заранее ясно? Это в какой-нибудь мелкой Грузии могут две недели считать окончательные итоги голосования, в огромной же России ЦИК успевает определить итоги за четыре дня, оперативно, но тщательно рассмотрев при этом все жалобы.

Понятно, что младшие товарищи берут пример со старших. Когда утром во вторник я позвонил в горизбирком Сочи с вопросом о дате итогового заседания комиссии, то выяснилось, что оно было проведено в понедельник. Неудивительно, что горизбирком не заметил нарушений (изначально было сказано, что жалобы в горизбирком вообще не поступали) и устами своего председателя заявил о том, что они несущественны. Точно так же наш ЦИК обнаруживает по всей стране всего 600 мелких нарушений на выборах Президента, большинство из которых «не подтверждается» нижестоящими комиссиями, а значит, являются инсинуациями.

Весь этот спектакль с нарушениями на выборах повторяется на всех уровнях и многократно. Давайте разберемся на примере Сочи, благо здесь я имел возможность посмотреть все своими глазами и, в отличие от официальных государственных и псевдообщественных туристов-наблюдателей, самостоятельно посетил 22 избирательных участка, при этом осознавая, что должно на них происходить.

Для тех, кто не хочет вдаваться в подробности, скажу сразу: в этой статье НА ОСНОВЕ ИМЕЮЩИХСЯ ДОКУМЕНТОВ я утверждаю: голосование в Сочи прошло с массовыми нарушениями закона. Я не утверждаю, что если бы этих нарушений не было, то был бы второй тур; скорее всего не было бы. Полагаю, что результат избранного мэра Пахомова был бы процентов 57-58. Другое дело, что в этой избирательной кампании был не только сильно задействован административный ресурс, но и имелись очевидные крупные нарушения закона по части агитации и незаконно был отстранен от выборов кандидат А.Лебедев, «размывавший» электорат Пахомова. Но это – другая история. Не берусь сказать, кто победил бы, если бы не было нарушений духа и буквы закона в период до дня голосования. Но точно знаю, что это была бы другая страна.

Надо отдать должное государственным политтехнологам: на этих выборах они поступили нестандартно и равномерно «размазали» все нарушения по стадиям избирательной кампании.

В этой заметке я говорю только о голосовании и подсчете голосов. На этот раз удалось собрать и документировать целый букет классических административных приемов, практикующихся на наших выборах во всех регионах в большей или меньшей степени и противоречащих закону. Эти приемы всегда остаются незамеченными нашими избиркомами. Нижними – по той причине, что они считают закон необязательным, верхними – по причине сильной вовлеченности в административную корпорацию. Впрочем, не менее важной причиной является то, что по большому счету не избиркомы организуют выборы.

Для меня выборы в Сочи были большой удачей. Я прямо или косвенно участвовал в полсотне избирательных кампаний. Впервые уровень наблюдателей, с которыми я имел дело в Сочи, был так изначально высок. Объясняется это просто: в Сочи со всей страны, в основном, за свой счет в штаб Немцова приехали идеологически мотивированные граждане, имевшие уже опыт столкновения с нашими выборами. Конечно, не все было гладко, не все оказались достаточно квалифицированными, были значительные трудности в организации наблюдения. Но нам удалось добиться беспрецедентных результатов общественного наблюдения сразу по трем позициям:
1) были собраны заверенные копии протоколов с 75% избирательных участков;
2) были получены (на моей памяти впервые за историю выборов) 73 акта об итогах досрочного голосования, что позволило оценить качество досрочного голосования;
3) удалось документально в форме заявлений в избиркомы зафиксировать традиционные нарушения. Слова о том, что в горизбиркоме мало заявлений о нарушениях (как и в ЦИКе) свидетельствуют только о том, что эти заявления до горизбиркома не дошли (так же как они не доходят до ЦИКа). В штабе Немцова было собрано 36 правильно оформленных жалоб, некоторые из которых содержат сообщения о множественных нарушениях.

Не могу не отметить, что в наблюдении штаб Немцова взаимодействовал со штабом коммуниста Дзагании. «Коммунисты» действовали на этот раз очень грамотно. В двух случаях именно их усилиями были предотвращены нарушения при голосовании на дому.

На большинство заявлений ответов нет: они ушли в небытиё. Некоторые, естественно, не подтвердились. Те, которые подтвердились «не повлияли на волеизъявление избирателей». И ТАК ПОЧТИ ВСЕГДА И ПО ВСЕЙ СТРАНЕ. И мы слышим эту ложь после каждых выборов из уст тех, кто назначен декорировать российские выборы. И не верим, потому что своими глазами видим другое.

Теперь самое время оценить собранные документы.

Несомненно, основной вклад в искажение итогов на этапе собственно голосования внесло досрочное голосование. Почти четверть (24,3%) из тех, кто проголосовал, проголосовали досрочно. Такой высокий процент – очевидный показатель «не вполне добровольного голосования». Естественный процент досрочного голосования – 2-5% от числа проголосовавших. Даже с учетом того, что в день выборов многие избиратели посетили кладбища, о чем неустанно и заученно толковали организаторы выборов. Впрочем, сочинские организаторы выборов не переплюнули рекорд Лукашенко, за которого досрочно проголосовали на последних выборах треть избирателей.

У меня нет письменных подтверждений тех методов, которыми убеждали голосовать государственных и муниципальных служащих, бюджетников и солдат-срочников (которые вообще-то и голосовать по закону на местных выборах не должны). Но есть несколько интересных фактов, добытых в день голосования (еще раз повторю, что факты представлены не слухами, а заявлениями в избиркомы). Заметим, что факты вполне могли бы стать предметом уголовного преследования

Вот, например, жалоба, поданная в участковую избирательную комиссию (УИК) №4609. «В списке избирателей стоит отметка о досрочном голосовании избирателя Г. …По данным опроса его матери и жены он уже два года является инвалидом, не ходит и не мог голосовать досрочно. А так же проживает по другому адресу, не относящемуся к УИК №4609…». Ответом была попытка изгнания жалобщика (члена УИК с правом решающего голоса) из помещения для голосования, осуществленная под присмотром милиции.

Член УИК №4442 усомнилась в том, что за один день в ее УИК могли проголосовать сразу 40 человек с подозрительно похожими подписями, и она сфотографировала реестр голосования на дому. Однако решением комиссии «цифровые фотографии были изъяты».

На участке №4504 пришедшие голосовать избиратели в количестве семи человек обнаружили, что они уже досрочно проголосовали. Некоторые из этих избирателей, тем не менее, проявили настойчивость в отстаивании своих избирательных прав и написали заявления о том, что они не голосовали досрочно. В составленном избирательной комиссией акте указано, что избиратели ….(перечислены семь фамилий) заявили, что они досрочно не голосовали. Что было дальше – неизвестно; скорее всего этих избирателей внесли в дополнительный список, но уверен, что никакого уголовного дела по 142-й статье УК (фальсификация избирательных документов) не будет.

А вот избирателю М., пришедшему на тот же участок, по-видимому, раньше упомянутых выше семерых и обнаружившему, что он уже проголосовал досрочно, так и не удалось получить бюллетень: комиссия определила у него «легкую степень опьянения».

Избирательнице К., обнаружившей себя в списках досрочно проголосоваших на участке №4503, тоже не дали проголосовать. По этому поводу появилось решение комиссии: «произошла техническая ошибка, решили исправить ситуацию». Интересно, сколько таких «технических ошибок» было на этих выборах?

На участке №4423 наблюдатель, участвуя в «выездном» голосовании, наблюдал замечательную картину: когда двое избирателей собирались уже проголосовать на дому, появился сын этих избирателей и заявил, что он уже проголосовал за себя и за своих родителей досрочно. Решение комиссии по поводу этой жалобы отсутствует, а «на нет и суда нет».

Закон предусматривает возможность составления акта об отдельном подсчете голосов, поданных при досрочном голосовании. Учитывая это и предвидя развитие ситуации, в пятницу, 24 апреля я имел беседу с председателем сочинского горизбиркома Юрием Александровичем Рыковым, которому и сообщил эту новость. Рыков, посоветовавшись со старшими товарищами, признал мою правоту. Благодаря такому развитию событий штабу Немцова удалось собрать достаточное для статистического анализа актов досрочного голосования - 73 штуки или треть УИК, хотя некоторые комиссии все равно сопротивлялись отдельному подсчету голосов. Результаты отдельного подсчета показывают значительную, хотя и некритическую разницу в структуре досрочного и «недосрочного» голосования:

Свою лепту в победу Пахомова, по-видимому, внесло и голосование вне помещения, которым воспользовались 12% от общего числа проголосовавших избирателей. Количественно эту лепту оценить трудно, поскольку отдельного подсчета голосов по голосованию вне помещения не предусмотрено. Но можно с уверенностью утверждать, что голосование вне помещения производилось с массовыми нарушениями закона, которые, впрочем, так же очень типичны для российских выборов вообще.

Сочинские избирательные комиссии в своей массе использовали вместо предполагаемых законом «реестров заявлений на голосование вне помещения» списки, поступившие к ним из собесов или из территориальных комиссий (в России еще иногда используются списки от ветеранских организаций, руководителей медицинских учреждений и воинских частей). Поэтому неудивительно, что многих избирателей, якобы подавших заявления, не обнаруживалось дома, а многие выражали удивление самодеятельностью комиссий. Посетив 21 УИК, я увидел (и даже сфотографировал) эти списки вместо реестров, услышал жалобы на несознательность граждан. Ну а те, которые были привлечены таким образом к «свободному волеизъявлению» внесли свою лепту в победу Пахомова, поскольку выбирали они по принципу «узнаваемости», а узнаваемость могла придти к ним только из телевизора, в крайнем случае, - из муниципальных газет, распространяемых почтой бесплатно и огромными тиражами.

Что можно узнать из имеющихся копий жалоб, которых для Ю.А.Рыкова, В.Ф.Галушко (председатель избирательной комиссии Краснодарского края) и В.Е.Чурова не существует?

Наблюдатель и члены УИК №4651 пишут: «Реестр голосования вне помещения отсутствовал. Фактически реестр был составлен после возвращения в УИК всех переносных урн… Заявки принимались без составления реестра, кроме того за полтора часа количество заявок увеличилось с 25 до 170. Причем члены комиссии не смогли объяснить такое огромное количество заявок».

Кстати, история этого заявления несколько приоткрывает завесу над загадкой «отсутствия нарушений на наших выборах». Подано оно в территориальную комиссию (ТИК) по той причине, что (как указано в самом заявлении) обращение собственно в УИК «было порвано на мелкие кусочки заместителем председателя УИК Шуклиновой Мариной Григорьевной». Этот же организатор выборов в дальнейшем порвала даже список присутствующих, реагируя на требование выдать копию протокола.

ТИК же ответил заявителям на их многочисленные замечания, среди которых было и замечание о неуведомлении о выезде на голосование вне помещения: «…при выездном голосовании с 12 часов до 13 часов 20 минут участвовала …наблюдатель партии «Единая Россия» …, которая подтвердила факт заблаговременного уведомления о выездном голосовании. Входящих заявлений в избирательном участке №46-51 не зарегистрировано (не регистрировать же «мелкие кусочки»!) и изложенные Вами факты не нашли своего подтверждения».

Где-то я это читал и много раз слышал. Вспомнил! Это же Чуров со товарищи, старшими и младшими, говорили. После каждых выборов. И им поддакивали разные псевдообщественные контролеры, которые черпали информацию от нижестоящих избирательных комиссий, не подтвердивших почему-то факты собственных нарушений.

Продолжим. Заявление от наблюдателя из УИК №4603. «Я ездила с членами УИК по заявкам на участие в голосовании на дому. Вместо заявок на голосование у комиссии были списки. В некоторых случаях – только фамилия – без и.о. По одному адресу никого не оказалось дома. В нескольких случаях соседи или родственники сообщили, что заявитель уехал за пределы города. Большинство избирателей говорили, что заявок никаких не подавали. И в двух случаях по одной заявке проголосовало по 2 человека …Я протестовала, когда вместе с матерью стала голосовать ее дочь, но ей все равно дали бюллетень…». На это заявление есть ответ УИК, хотя затрагивает он лишь последнее из указанных нарушений.

Об аналогичной картине сообщает и наблюдатель из УИК №4604: «Члены УИК выезжали на голосование без реестра или выписки из него… Избиратели не проявляли личного желания проголосовать на дому, некоторые из тех, по чьему адресу я прошел с выносной урной, скончались или давно переехали».

А вот и конкретный случай с мистической заявкой: наблюдатель из УИК №4647 жалуется в УИК, что «работая наблюдателем в составе выездной группы членов комиссии, мною было выявлено, что многих граждан, желавших проголосовать на дому, не было по месту проживания, многие не просили о голосовании дома, а гр. И., проживающий по адресу … умер в 2005 году и ни он, ни его родственники и соседи не могли выразить желание, а тем более написать заявление о голосовании на дому». Председатель УИК (наверняка посоветовавшись с куратором из администрации) отвечает: «24 апреля 2009г. 17:15 поступило устное заявление по телефону от лиц, представившихся соседями гр. И. для голосования вне помещения по состоянию здоровья (!) …При проведении голосования …выяснилось, что выше указанный гр.И. умер в 2005 году. Т.к. сама процедура голосования не была нарушена, считаем, что нарушения не было». Сообщаю председателю УИК №4647 Е.В.Фороновой, а также всем вышестоящим председателям, не посчитавшим этот и все остальные случаи достойным внимания, что в данном случае был нарушен не только принцип свободных выборов, но и процедура, ибо в реестр заявок надо заносить ФИО и адрес лица, передавшего обращение. А родственникам покойного, к которым пришли с урной для голосования, готов помочь написать заявление о возмещении государством морального вреда.

Несколько жалоб посвящено голосованию лиц, которые подали заявку прямо во время выездного голосования. В ответ на такую жалобу УИК №4517 принимает гениально простое решение: «…Данное нарушение не влияет на ход голосования. Устранить нарушение - вынести решение о включении М. в реестр».

Предвижу, что некоторые защитники наших выборов будут говорить об излишнем обобщении приведенных фактов, о том, что единичные случаи нельзя распространять вообще на все комиссии и выборы. Сразу скажу: такая критика - от недостатка опыта реального наблюдения на выборах и от непонимания (или нежелания понимать) массового характера выборов. На каждое зарегистрированное заявление о нарушении приходится десяток устных подтверждений аналогичных нарушений. И на каждое замеченное нарушение приходится десяток незамеченных, ибо не каждый замечает такие мелочи. Из этих мелочей складывается общий результат наших выборов, которые таким образом и превращаются в профанацию волеизъявления. Конечно, относится это не только к нарушениям процедуры выездного голосования, но и ко всем другим избирательным процедурам: выдвижению, регистрации, агитации, финансированию, досрочному голосованию и открепительным удостоверениям, работе со списками избирателей и подведению итогов голосования.

Среди заявлений, имеющихся в штабе Немцова, есть и такие, которые говорят о несоблюдении процедур подсчета голосов в УИК. Эти процедуры описаны в российском законе очень тщательно, я бы даже сказал, избыточно. Подробность описания процедуры подсчета голосов резко контрастирует с тем, что происходит в реальности. Если на участке оказался грамотный наблюдатель, то большинство норм закона, касающихся подсчета голосов, будет соблюдено, за исключением, пожалуй, трех: проведения итогового заседания с рассмотрением всех поступивших обращений, а также требований к сортировке бюллетеней и к подсчету голосов в рассортированных пачках. К моменту подсчета все присутствующие устают настолько, что члены комиссий, а зачастую и наблюдатели не горят желанием выполнять закон. Между тем, именно на этой стадии часто происходят фальсификации, на предотвращение которых и направлены требования к порядку подсчета голосов.

На участок №4336, где я наблюдал за подсчетом голосов, я попал через десять минут после окончания голосования, то есть в 20:10. При этом на участке оказался лишь один наблюдатель, да и тот был представлен мне первоначально как «наблюдатель из ТИК», оказавшись впоследствии наблюдателем из «Единой России». Этот наблюдатель, так же как и дама со статусом «директор школы», оказались основными консультантами избирательной комиссии. Все эти обстоятельства, по-видимому усугубили то, что я увидел на этом участке. А увидел я, что УИК нарушила большинство требований закона, касающиеся подсчета голосов. Я, конечно, написал заявление об этом в УИК, но до Рыкова оно не дошло – затерялось в пути от нарушителей до защитников наших избирательных прав.

Итак, в 20:10 я обнаружил всех членов УИК, копошашихся вокруг стола с кучей бюллетеней. Списков избирателей поблизости не было - они находились в другой комнате. Увеличенная форма протокола была практически пуста: там карандашом были обозначены только цифры досрочно проголосовавших, из чего мне стало ясно, что комиссия начала подсчет голосов с вываливания на стол всех бюллетеней из ящиков. (Для тех, кто не знаком с правилами подсчета, поясню, что сначала должны быть подсчитаны и погашены неиспользованные бюллетени, затем должны быть произведены подсчеты по спискам избирателей, затем вскрыты и подсчитаны бюллетени в переносных урнах, занесены все полученные цифры в увеличенную форму протокола и только потом вскрываются стационарные ящики. Все эти требования позволяют проконтролировать правильность подсчета).

Управившись с такой сортировкой бюллетеней минут за десять, довольные члены комиссии взяли себе каждый по пачке и стали пересчитывать их «по уголкам» (закон требует производить подсчеты последовательно в каждой пачке путем перекладывания бюллетеней, чтобы были видны отметки в бюллетенях). В это время мне пришло в голову сфотографировать процесс, чему пытался воспрепятствовать наблюдатель то ли от «Единой России», то ли от ТИК, то ли от администрации. В неравной борьбе с привлечением по телефону председателя ТИК я победил и далее фотографировал свободно.

Предвкушавшие быстрое завершение работы члены УИК в 8:30 собрались было уже писать протокол, но вспомнили, что надо гасить бюллетени. Это заняло некоторое время, после чего выяснилось, что одно из контрольных соотношений не сходится: из урны извлечено на два бюллетеня больше, чем выдано избирателям. Полчаса попыток различных разложений числа 772 на слагаемые, несмотря на усилия директора школы, не привели к желаемому результату: арифметика не хотела сдаваться, и сумма оставалась прежней. Погрустневшие члены комиссии были окончательно убиты сообщением, что им еще придется рассматривать мое заявление о том, что они нарушили почти все, что могли. Но сил их хватило только на прочтение и визирование. Решение по заявлению так и не было принято. В 9:30, тыкнув пальцем в число 772 и рассказав комиссии, что оно берется не из арифметики, а из списков избирателей, я покинул комиссию, предсказав также, что после моего ухода контрольное соотношение сойдется за 2 минуты и что число 772 превратится в число 774. Так оно и случилось.

Я подробно рассказал эту историю, поскольку знаю, что в большинстве российских УИК подсчет голосов по рассортированным бюллетеням и подгонка контрольных соотношений производится так же, как в моей 4336-й. Да узнают об этом члены ЦИК и прочих государственных органов!

Среди заявлений о нарушениях встречаются и упоминания о других типичных нарушениях. В первую очередь – попытки воспрепятствовать исполнению своих полномочий наблюдателями и членами комиссий. Отдельный вопрос – фото- и видеосъемка. За два дня до голосования, предвидя трудности, я обсудил этот вопрос с Рыковым и нашел с ним понимание. Надо полагать, что основным аргументом для него была не 29-я статья Конституции РФ, а более веский документ - Рабочий блокнот участковой избирательной комиссии, утвержденный ЦИК РФ перед выборами депутатов Государственной Думы, в котором черным по белому написано, что наблюдатель имеет права проводить фото- и видеосъемку, не нарушая тайны голосования. Но поскольку администрации даже последний документ не указ, в субботу она дала независимым избирательным комиссиям указание фотосъемку наблюдателям запрещать. В результате во многих комиссиях наблюдателям фотографировать запретили.

В некоторых комиссиях наблюдателям угрожали, пытались удалить из помещения для голосования, отказывались принимать жалобы и выдавать копию протокола до сверки его в ТИК. На участке №4608 решение об отстранении от работы члена с совещательным голосом было принято в связи с тем, что «вызванная им территориальная комиссия от кандидата Б.Е.Немцова подорвала авторитет и доверие к работе комиссии». Все это – обычная практика, но еще ни один председатель УИК не был привлечен за это к административной ответственности. А потому практика будет продолжаться и шириться вопреки елейным заявлениям декораторов наших выборов.

Некоторые заявления свидетельствуют о попытках голосования за других лиц. Это трудно фиксируемое нарушение (надо видеть предъявляемый паспорт) отмечено в четырех заявлениях. На некоторых УИК не были сброшюрованы списки избирателей, но на этот раз такое нарушение не было повсеместным. Есть заявление об обнаружении в ящике для голосования большой пачки аккуратно сложенных бюллетеней (около 10-ти штук).

Стандартной технологией фальсификации российских выборов (распространенной, в частности в Москве и Московской области) является переделка протоколов УИК в территориальной комиссии (ТИК). Основным элементом этой технологии является нарушение требования закона о немедленном после прибытия в ТИК внесении данных протокола УИК в увеличенную форму сводной таблицы. На этот раз это требование было выполнено в двух из четырех сочинских ТИК. По-видимому, к данной стадии выборов администрация поняла, что можно расслабиться и начать исполнять закон. По результатам сравнения копий протоколов, полученных наблюдателями, с официальными данными можно утверждать, что массовых фальсификаций в ТИК на этот раз не было. Но случаи «доработки» протоколов в ТИК наблюдались и зафиксированы.

Откровенно говоря, на настоящих выборах наблюдатели вообще не нужны: честность должны обеспечивать комиссии, за которыми они наблюдают. Эффективность общественного наблюдения в современных российских условиях ставится под сомнение по двум причинам. Во-первых, безграмотное наблюдение – пустая трата усилий. А обучение и воспитание наблюдателей – трудное дело, требующее организационных, юридических, педагогических навыков, и здесь не обойтись пересказыванием закона и банальными фразами, которые можно прочитать в пособиях ЦИКа для наблюдателей. Во-вторых, в последнее время стали размножаться псевдонаблюдатели, задача которых – подтвердить правильность всего, что делалось на участке, а иногда и написать жалобу на настоящих наблюдателей, требуя их удаления.

Штаб Немцова получил 159 заверенных копий протоколов с 211 участков (75,4%). Сравнение результатов на этих участках с результатами участков, с которых протоколы не получены, дает интересную картину:

Проценты даны от числа проголосовавших	Кол-во принявших участие в выборах	Явка	Досрочное голосование	Голосование на дому	Дзагания	Немцов	Пахомов
По УИК, где есть копии протоколов	99234	42,2%	23,9%	11,2%	7,0%	13,9%	72,8%
По УИК, где нет копий протоколов	28170	48,6%	25,7%	14,6%	5,0%	10,4%	79,8%

Вывод пусть делает читатель самостоятельно.

Среди копий протоколов, сданных в штаб, был любопытный документ, подписанный наблюдателями из УИК №4636. Там написано: «Голосование проводилось без нарушений. Членами комиссии демонстрировалось знание ФЗ «Об основных гарантиях…», комиссия не препятствовала проведению фотосъемки, допускала к ознакомлению с документами, предоставляла заверенные копии…». Явка на этом участке составила 32,0% (общая по Сочи – 43,5%), досрочное голосование – 14,3% (24,3%), голосование вне помещения – 2,1% (12,0%), результат Дзагании 13,2% (6,6%), Немцова - 20,9% (13,2%), Пахомова - 51,6% (74,7%).

Впечатляет, правда? Пахомов победил, но при этом не возникло сомнений в правильности подсчета. Может так и стоит проводить выборы? Чтобы отсечь «гнусные инсинуации политических неудачников», а заодно и выполнить требования Конституции, законов и международных избирательных стандартов?