Порча избирательных бюллетеней – протест или бессмысленное действие?

В моей недавней статье «Ликбез для избирателя – 2011» я уже касался проблемы недействительных бюллетеней. Но, по-видимому, об этом надо писать еще и еще.

Позавчера «ГОЛОС» проводил пресс-конференцию, посвященную выборам Матвиенко. В ней участвовал Илья Яшин, который со свойственной ему горячностью отстаивал идею порчи бюллетеней.

Мне жаль, что эти ребята не смогли сделать правильных выводов из питерской кампании.

Там результаты таковы: в округе Петровский доля недействительных бюллетеней составила 2,4%, в Красненькой речке – 2,1%. Наибольшая доля по одному из участков – 4,1%. И в данном случае не имеет большого значения – таково реальное волеизъявление, или это результат фальсификаций. Важен конечный результат.

Яшин объяснил такой результат тем, что им не дали развернуть настоящую агитационную кампанию. Но ведь очевидно, что не дадут и в дальнейшем.

Так есть ли смысл в порче бюллетеней?

Прежде чем критиковать этот способ протеста, я должен сделать две важные оговорки. Первое: с моей точки зрения, портить бюллетени – все же лучше, чем вообще не ходить на выборы. О том, что бойкот выборов не является сколько-нибудь эффективной формой протеста, я писал неоднократно.

Второе: выборы выборам рознь. Если на президентских выборах 2012 года повторится та же ситуация с кандидатами, что и в 2008 году, то порча бюллетеней будет вполне оправдана. Да и не только в кандидатах дело. При мажоритарной системе не так важно, сколько голосов получил проигравший кандидат. А при пропорциональной системе голоса конвертируются в мандаты.

Поэтому сейчас я обсуждаю конкретный вопрос: есть ли смысл порчи бюллетеней на выборах в Государственную Думу 2011 года?

Яшин верно напомнил, что по закону, если доля недействительных бюллетеней превысит 40%, выборы в Госдуму будут признаны несостоявшимися. Но понимает ли он и его сторонники, что 40% недействительных бюллетеней на выборах в Госдуму не может быть – «потому что этого не может быть никогда»?!

Во-первых, этого не может быть, потому что никогда не наберется такое количество избирателей, которые так проголосуют. Во-вторых, потому что, если недействительных бюллетеней окажется много (даже значительно меньше 40%), ни одна из участвующих в выборах партий не будет препятствовать фальсификациям с целью уменьшения их доли.

Опыт показывает: доля недействительных бюллетеней даже тогда, когда выбор весьма ограничен, не бывает высокой, во всяком случае такой высокой, как был когда-то уровень голосования «против всех». Возможно, потому, что голосование «против всех» – это ясно выраженная воля, и избиратели это понимали. А недействительный бюллетень – это по сути «недействительное» волеизъявление, и это избиратели если даже не понимают, то интуитивно чувствуют.

Фальсификации тоже нельзя сбрасывать со счета. С этой точки зрения недействительные бюллетени – самые незащищенные. За них практически некому заступиться.

Но давайте все же пофантазируем. Допустим, что «несистемной оппозиции» разрешат свободно агитировать за порчу бюллетеней и затем недействительные бюллетени честно подсчитают. Сколько их будет?

Когда-то делались оценки: какую долю своей популярности лидер может передать поддерживаемому им кандидату? Помните развешанные по всей Москве фотографии кандидатов, пожимающих руку Лужкову, поддержка которого тогда составляла 70–75%? Оценки получились такие: передать можно только около трети от своей поддержки.

Так что даже если оценивать уровень поддержки «несистемной оппозиции» в 20% (а это явно завышенная оценка), то ее агитация за порчу бюллетеней вряд ли приведет более чем к 7% недействительных бюллетеней.

Ну а что такое 7% недействительных бюллетеней? Какой от них прок?

Сейчас мне придется повторить то, что я писал в статье «Ликбез для избирателя – 2011». Если эти 7% голосов будут отняты у какой-то партии или каких-то партий, то вред будет нанесен именно этой партии или этим партиям. Очевидно, что это будет не «партия власти», а «системная оппозиция». «Партия власти» как минимум ничего не потеряет. Но если в результате потери голосов какая-то партия будет отброшена за 7%-ный барьер, «партия власти» выиграет от этого около 20 мандатов. Вы этого хотите, Борис Ефимович и Илья Валерьевич?!

Если эти 7% голосов появятся за счет тех, кто откажется от идеи бойкота, то в лучшем случае доля голосов за «партию власти» снизится, но число мандатов у нее не изменится. Но снизится доля голосов и за остальные партии. И если в результате этого какая-то партия будет отброшена за 7%-ный барьер, – смотри выше.

Если же эти 7% голосов достанутся какой-либо партии из «системной оппозиции», то она получит дополнительно около 30 мандатов, из которых около 20 будет отнято у «партии власти».

Здесь мои оппоненты обязательно зададут вопрос: а какой смысл в том, что «системная оппозиция» получит больше мандатов, а «партия власти» – меньше? Все равно, мол, и «системная оппозиция» управляется из тех же кабинетов, что и «партия власти».

На самом деле, конечно же, это далеко не так. Степень управляемости «системной оппозиции» и «партии власти» несопоставимы. И главное – чем больше голосов и мандатов получает оппозиционная партия, тем труднее ею управлять, тем больше она дорожит мнением избирателей и готова прислушиваться к ним.

Если же говорить о задаче, которая может быть поставлена оппозицией на этих выборах, то она довольно проста – добиться, чтобы «партия власти» лишилась абсолютного большинства в Государственной Думе. Уже одно это вернет Думе предусмотренное Конституцией, но фактически утраченное ею положение представительного и законодательного органа, она снова станет местом для дискуссий и выработки политических решений.

И это хоть и непростая, но все же более реальная задача, чем добиваться срыва выборов путем порчи 40% бюллетеней.

Аркадий Любарев
25.08.2011

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев