Текст выступления А. В. Митрофанова на заседании Государственной Думы 7 июля 2006 г.    

Уважаемые коллеги!

Мы в целом поддерживаем изменения в законодательстве. Вообще скажем, что последние изменения – это триумф программы ЛДПР 1996, 1995, 1994 годов. То есть и отмена строки “Против всех”, и императивный мандат, и членство в партиях, и отсутствие объединений, более жесткий контроль оснований для регистрации. Все это мы предлагали. Если вы поднимите стенограммы – а депутаты-ветераны типа Решульского Сергея Николаевича это помнят и подтвердят – то убедитесь, что это наша программа.

И мы вам скажем, для чего это делается: для того, чтобы создать в стране системные партии – две или три. Лучше две, как в Америке, чтобы эти партии реально конкурировали, и избиратель действительно не знал, какая победит – та или эта. Но победа одной из этих партий не означает коренного перелома в стране, не означает приход качественно других сил, одни из которых будут другим резать головы. Вот в чем дело. Вот для чего другие силы отодвигают от этого процесса.

Это нужно, потому что ельцинская схема была очень простой. Беспартийный президент, который всегда переизбирался, и слабые партии, которые друг друга дергают в парламенте. Более того – беспартийное правительство, беспартийный Совет Федерации, почти беспартийные губернаторы. Вот и вся схема. А у нас профессионалы. С кого спросить? Не с кого.

Должна быть система, построенная на партийной основе: партийный президент (и дело к этому идет), партийный парламент (и мы знаем, кому принадлежит власть), партийный Совет Федерации, партийное правительство, партийные губернаторы и партийные судьи. Но – реальная двухпартийность.

Мы не подойдем к двухпартийности к этим выборам, на них, наверное, еще не будет равновесных партий. Но к следующим выборам, к 2012 году, останутся “Единая Россия” и ЛДПР и будет нормальное состязание. И обе партии будут прекрасно знать, что они не будут уничтожать друг друга и не будут душить и обещать какие-то перевороты, переломы, как делаете вы, некоторые товарищи, в этом в зале. Здесь помягче, а на митингах, мы знаем, мы же мониторим, что вы там говорите, вы обещаете коренной перелом.

Поэтому вы голосовали против Конституции – я обращаюсь к коммунистам. Это не ваша Конституция, это наша Конституция. Вы не системная партия, вы в рамках этой системы не хотите развиваться. А мы развиваемся в рамках этой системы. Поэтому и будут проводиться конкретно эти мероприятия в течение шести-восьми лет.

Слава Богу, будут построены партии, и никто не будет бороться, бояться друг друга. И тогда в 2012 году от одной партии будет, допустим, кандидат Грызлов, от другой – кандидат Курдюмов или кто-то другой, или Владимир Вольфович, или Лебедев. И никого такая конкуренция пугать не будет.

А сейчас действует схема, которая придумана при Ельцине: Президент, он отец народа, а все остальные партийцы между собой там что-то исполняют, получают 12–15, 17 процентов и никогда не придут к власти. Нам не нужна система, при которой партии никогда не придут к власти. Но за этой системой – реальная многопартийность. И для этого надо построить эту схему.

Теперь, так сказать, еще одно соображение. Вы говорите: ах, какой ужас, с законом об экстремизме и ограничениями по избирательным законам каждого можно снять. Да слушайте, я участвовал во множестве выборов как организатор, как участник. Я вам скажу, снять можно любого и сейчас, что и происходит. Поэтому и придумывают всякие схемы.

Ко мне во время выборов в одном регионе пришли ребята и меня, депутата, сняли по суду, в одном из районов. Почему? Пришли ребята, показали кассеты. Вот ЛДПР раздает кассеты. Да мы не раздавали никакие кассеты. Вот ЛДПР раздает майки. Вот свидетели. Судья их заслушал, и до свидания, товарищ Митрофанов, с выборов.

Вот, пожалуйста – механизмы действуют и без этих ограничений. Но мы хотим, чтобы формальность совпадала с реальностью. Давайте тогда хоть формальные основания предусмотрим, по которым можно снимать с регистрации, чтобы их не приходилось выдумывать суду, потому что и так снимут, если надо, и мы это прекрасно понимаем. Мы же все участники парламентских процессов. И зачем говорить, что с этим законом мир перевернется, можно будет всех снять с выборов? Да и так всех снимают! Только нагло рассказывают: вот эту кассету вы раздавали, а девочки рассказывают, что брали деньги от ЛДПР и участвовали в агитации. Ну вот и всё. А здесь хоть какие-то будут формальные моменты, более формальные.

То же самое, кстати, с экстремизмом происходит. Вместо того чтобы Лимонову подкидывать патроны и автомат, новый закон дает возможность сказать: ты экстремист вот поэтому, поэтому, поэтому. Так это же честнее, чем выдумывать. Все равно власть имеет шансы подкинуть патроны, и она это сделает. Но зачем этим заниматься 10 лет, вместо того чтобы четко сказать: вот по этому, ребята, закону вы не имеете права делать то-то и то-то. Понимаете, для чего все это делается? Чтобы как-то формализовать, из тени вывести политику в область формальных каких-то процедур.

Конечно, мы кое-какие изменения хотели бы внести. Например, что касается досрочного голосования. Реально многие люди хотят голосовать досрочно. Я недавно закончил предвыборную кампанию в городе Дзержинском, в Подмосковье. Там 700 человек хотело проголосовать. Реально люди уезжали, лето. Они хотели, приходили голосовать. Здесь есть, конечно, нюансы. Например, на конверте по досрочному голосованию расписывается сам избиратель одновременно с членами комиссии. Вы понимаете, да? Фактически, голосование теряет анонимность, нам надо как-то выйти из этой ситуации – это же не очень удобно, когда человек знает, что он подписался на конверте, значит, засекут, как он голосует, не всем это может понравиться, на самом деле.

Поэтому нюансы есть и надо над ними поработать. Может быть, пойти на то, чтобы, наконец, отменить явку. Что мы уперлись в эту явку! И тогда нам не надо будет какие-то вещи делать. Ну что – явка? Надо всем объяснить: невысокая явка, значит, руководителя изберет активная часть населения. А вы, 80 процентов, которые не пришли, потому что хотите спать, или вам не понравился дождь, или вы хотели бы поехать отдыхать, или было жарко, – отдыхайте дальше. Так и надо людям объяснить. Может быть, пойти на отмену явки? Ну, это в качестве следующих предложений.

Что касается оснований для отказа. Еще раз говорю, не мучайтесь вы с этим. Можно ввести 20 ограничений, 30 – это не имеет значения: кого захотят, того и снимут, и вы, товарищи коммунисты, это прекрасно знаете. Причем захотят не из Кремля. Мы знаем и произвол местной власти, местных интересов на городских выборах, на всяких выборах. Уже все схемы эти изучены...

Поэтому мы считаем, что дальнейшая политическая эволюция в стране связана со следующим.

Выборы, как сейчас, – только по пропорциональной системе, по партийным спискам. Дальше. Надо прийти к назначаемости всей вертикали исполнительной власти, включая мэров и глав районов, причем они назначаются губернатором, а мэры городов-миллионников – Президентом. Потому что мы знаем, как проходят сейчас выборы мэров, что там происходит, как снимают с регистрации, кого надо, и так далее. К этому надо обязательно прийти. Думаю, в течение нескольких лет эта реформа тоже будет сделана.

И, видимо, через какое-то время прийти к тому, чтобы на выборах Президента, Государственной Думы было понятно: избрались партии по пропорциональной системе, одна партия имеет 250, другая – 150 свободных голосов, еще какая-то – 50 голосов… И все понятно, кто становится в этом случае Президентом. А зачем тогда голосование? И люди, идя голосовать за партию, уже знают, что это выбор из двух-трех человек.

Во всем мире выбирают из двух-трех человек: Меркель – Шредер, Буш – Кери, Берлускони – Проди. Ну не бывает других. Только в России из 20 человек один – реальный кандидат и вокруг, так сказать, многопартийность наша, да, и еще какие-то свободные люди: коммерсанты там и так далее. Это что, торжество демократии?

Торжество демократии – это выбор из двух реальных кандидатов. Чтобы люди знали: да, есть реальные два, и мы не знаем, кто победит. А вот эта псевдомногопартийность – вовсе не торжество демократии. Поэтому, мы, думаю, именно к такой системе придем. И можно будет выбирать Государственную Думу, Президента на пять лет, а в перспективе сроки для президента надо убрать. Это тоже не нужно в условиях многопартийности. Но это тонкий момент. Это еще нужно обговаривать.

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев