В течение трех дней, 17–19 марта 2009 года, сразу как минимум в семи печатных и сетевых изданиях (“Собеседник”, “Российская газета”, “Независимая газета”, “Московский комсомолец”, “Век”, Yoki.ru, Общая газета.ру) были опубликованы статьи практически на одну и ту же тему. Еще одна, восьмая статья была вдогонку опубликована 23 марта в журнале “Профиль”. В этих статьях критиковались книги А.Ю. Бузина и А.Е. Любарева “Преступление без наказания: Административные технологии федеральных выборов 2007–2008 годов” и М. Мягкова, П. Ордешука и Д. Шакина “The Forensics of Election Fraud: Russia and Ukraine” (точнее, критиковались в основном авторы и издатели данных книг), а также статьи, в которых эти книги рекламировались (положительные рецензии на первую книгу были опубликованы в журнале “The New Times” и в “Новой газете”, а на вторую – в журнале “Коммерсант-Власть”).

О заказном характере статей свидетельствуют их синхронность, хлесткий характер текстов и заголовков, то, что многие из них написаны почти одними и теми же словами, а также то, что ЦИК РФ разместила на своем сайте пять из них под общим заголовком “Иллюзия нарушений” (при этом там не размещены три вышеупомянутые положительные рецензии, а также ответная статья А. Бузина в “Независимой газете”).

Можно было бы и не отвечать на эти статьи, тем более что, как я уже отметил, мой соавтор дал ответ в “Независимой газете”. Вполне адекватная реакция на эти статьи появилась и в блогах Г.В. Голосова и С.А. Шпилькина. Проще всего было бы порекомендовать всем, кому это интересно, прочитать нашу книгу и самим составить о ней представление.

К сожалению, книга издана не очень большим тиражом (всего 2 тыс. экз.), и издатель по коммерческим причинам не разрешает ее копировать в Интернете (тем не менее, мы разместили ее оглавление, из которого можно понять, что книга не только о математических методах и даже не только о прямых фальсификациях). Стоит книга довольно дорого (минимум 800 руб.), к тому же она довольно объемна (284 стр. большого формата), и потому не каждый прочтет ее целиком.

На это и рассчитывали авторы (точнее, заказчики) упомянутых статей. Впрочем, я надеюсь, что их старания возымеют обратный эффект. Ибо даже недобросовестная критика – тоже реклама. Я думаю, что эти статьи повысят интерес к нашей книге и побудят большее число людей ее прочитать.

И все же я решил ответить критикам. Поскольку не все причитают нашу книгу. А также поскольку в упомянутых статьях много лжи, и далеко не все их читатели способны самостоятельно увидеть эту ложь.

И вообще – это повод для того, чтобы поразмышлять о роли математики в борьбе за честные выборы.

Как быстро вернулись старые приемы! Казалось бы, фраза “Я Пастернака не читал, но вместе со всеми осуждаю!” превратилась в “анекдот с бородой”. Но нет. Дружно критикуют книгу Мягкова, Ордешука и Шакина, которая еще не вышла.

Наша книга (“Преступление без наказания”) вышла, и ее можно критиковать предметно. Но оппонирования по существу не заметно. Ощущение такое, что критики нашу книгу тоже не читали. Максимум – просмотрели по диагонали.

Обращу внимание на одно существенное обстоятельство. Наша книга была выпущена в декабре 2008 года. И еще до Нового года или сразу после него она попала и в ЦИК РФ, и в Администрацию Президента, и, наверняка, в другие органы. В январе–феврале прошли четыре ее презентации. Короче, прошло достаточно времени, чтобы можно было разобрать книгу “по косточкам”. Да и на презентацию мы звали оппонентов, можно было там высказать свои критические замечания. Но наши оппоненты предпочитают критиковать исподтишка.

Еще одна странность: в четырех публикациях (в “Независимой газете”, “Московском комсомольце”, “Веке” и “Общей газете.ру”) не упомянуты авторы книги “Переступление без наказания”. Честно говоря, я с таким сталкиваюсь первый раз и теряюсь в догадках: что бы это могло значить? Тем более, что авторы другой книги везде названы.

Первая пришедшая в голову мысль: “Независимая газета” постеснялась прямо показать, что она критикует своих постоянных авторов. А авторы остальных статьей нашу книгу вообще не видели и пользовались текстом “Независимой”.

Другая версия: очень хотелось внушить читателю мысль, что книга – труд политтехнологов. Именно на это напирают авторы многих публикаций. Видимо, считается, что политтехнологам доверия нет. Заказчиком книги, действительно, был ЦПК “Никколо М” – старейшая российская политтехнологическая компания. В издании книги также принял участие ИИЦ “Панорама”. Но утверждение, что книгу издали два политтехнологических центра – мелкая ложь, ибо ИИЦ “Панорама” политтехнологическим центром не является. Что касается утверждения “МК” и “Века” о том, что заказчиком книги “выступил один иностранный фонд”, – то это грубая ложь.

Разумеется, ложью является и утверждение, что книга “Преступление без наказания” – труд политтехнологов. Ибо Бузин и Любарев политтехнологами не являются и никогда ими не были! В отличие от некоторых наших критиков. И этот факт, по-видимому, хорошо известен довольно многим, кто постоянно интересуется выборами. Может быть, именно поэтому наши фамилии в большинстве публикаций не упомянуты.

Особо следует отметить статью члена ЦИК РФ И.Б. Борисова в “Российской газете”. Игорь Борисович – человек весьма осторожный, поэтому он не упомянул не только наши фамилии, но и название нашей книги. Он пишет: “Вольное обращение с фактами – отличительная черта многих официальных жалоб, некоторые из которых потом ретранслируются в средствах массовой информации и издаются отдельными тиражами, удовлетворяя честолюбие заявителей и выступая в качестве "пиара" для политических неудачников. В их тексты без разбора дергают "фактуру" из изданий Центризбиркома и печатают материалы о "глобальных фальсификациях". Естественно, умалчивая, что большая часть обращений в ходе проверок не нашла своего подтверждения”.

О чем это? Для меня очевидно, что под “отдельными тиражами”, в которых дается фактура из изданий ЦИК РФ, имеется в виду наша книга. Во-первых, других таких я не знаю. Во-вторых, дальше в статье приводятся два примера, которые упомянуты в нашей книге.

Обратите внимание – приводятся всего два примера. А у нас в книге примеров на два порядка больше (и это, естественно, только выборочные примеры).

Но прием “обобщения”, который использует Борисов, безусловно некорректен. Он позволяет все свалить в одну кучу. Например, Борисов упоминает (уже не первый раз) пресловутый видеоролик с участка № 730 города Москвы. Но мы никогда (не только в нашей книге, но и в других публикациях) не ссылались на этот ролик! Мы вообще отсекли много сомнительных примеров.

А что же доказывают примеры из нашей книги, приведенные Борисовым? “Центризбирком же получил официальный ответ из избирательной комиссии Ульяновской области: "Факт организованного голосования по открепительным удостоверениям на избирательном участке № 840 не установлен, жалоб по данному факту ни в УИК, ни в ТИК не поступало"”. Ну и что? Областная комиссия факт не установила, разве это означает, что факта не было? Второй пример: “При оперативной проверке по линии избирательных комиссий выяснилось, что гражданин Б. с жалобой об отказе УИК № 717 выдать ему избирательный бюллетень не обращался. То есть такого факта просто не было”. Чего не было? Факта жалобы в УИК? А мы разве написали, что была жалоба в УИК? Мы написали, что жалоба зафиксирована в “Зеленой книге” ЦИК РФ. И еще мы написали (о чем умалчивает Борисов): “Однако номер паспорта гражданина, получившего открепительное удостоверение, не совпал с номером паспорта Быстрова А.В., после чего ему выдали бюллетень для голосования”. Теперь понятно, почему избиратель не стал жаловаться в УИК? Как говаривал в таких случаях выдающийся российский биолог Н.В. Тимофеев-Ресовский, “это не факт, это действительно было”.

Вообще, отсутствие официальных жалоб, малое количество официальных жалоб – излюбленный аргумент наших критиков. Но нетрудно понять, что граждане перестают обращаться с жалобами в избирательные комиссии – они им не верят. Они полагают (и часто справедливо), что избирательные комиссии и есть главные нарушители закона (или, по крайней мере, соучастники нарушений). Кто же будет обращаться с жалобой к нарушителю?!

И еще один излюбленный прием – о том, что нарушения не подтвердились. Опять-таки, не подтвердились при проверке избирательными комиссиями. Как они проводятся известно – ЦИК РФ обращается к нижестоящим комиссиям с вопросом: проверьте, не совершили ли Вы преступление, предусмотренное статьей 142.1 УК РФ? Не кажется ли читателю, что ответ на этот вопрос запрограммирован?

Но вот утверждение Борисова о том, что мы умалчиваем, что большая часть обращений в ходе проверок не нашла своего подтверждения, – неправда. Мы об этом прямо написали и объяснили, почему это происходит. Если Борисов не нашел этого в нашей книге, – это его проблема.

Еще дальше пошел Максим Григорьев – автор статьи в журнале “Собеседник”. Он пишет: “О многочисленных нарушениях на выборах Любарев и Бузин пишут охотно. Вот только с конкретикой у них как-то слабовато. Превалируют ссылки на анонимные источники, бесценные тем, что проверить их невозможно, а опровергнуть – тем более. Пренебрегли авторы в своих оценках и результатами рассмотрений жалоб, в том числе судебных рассмотрений по оспариванию итогов выборов”.

Это еще одна ложь. Предвидя такую критику мы прямо написали в книге:

“Мы не можем опираться на свидетельства в том случае, если неизвестен источник. В некоторых случаях поступающие материалы вызывали сомнения, и, стараясь их развеять, мы пытались связаться с людьми, которые могли бы подтвердить сообщение. Если это не удавалось, мы не считали материал достоверным. Так получилось, например, с очень выразительным фильмом, в котором представлен монолог человека, якобы участвовавшего в фальсификации путем голосования за других граждан.

Некоторые использованные нами свидетельства являются анонимными в том смысле, что они не подписаны именем и фамилией. Однако эти свидетельства идентифицируются электронным адресом, телефоном, ник-именем в электронном журнале, в крайнем случае, – IP-адресом и названием населенного пункта. Следует отметить, что в некоторых сообщениях напрямую сказано, что информатор боится либо за себя и своих родных, либо за свой производственный коллектив. В наше общество опять возвращается боязнь говорить правду о нарушениях со стороны государства…”

Ложью является и утверждение о том, что мы пренебрегли результатами рассмотрения жалоб. В книге есть много ссылок на судебные решения. В том числе и на те, где заявителям отказано в удовлетворении их жалоб. Но приводятся не только решения, в некоторых случаях рассказывается о ходе судебного процесса, об исследованных в суде материалах (например, подробно описан процесс по жалобе Г. Белонучкина в Долгопрудном). И читатель может сам составить представление об обоснованности и объективности судебного решения.

Но есть и другие судебные решения, о которых наши оппоненты предпочитают не говорить. Например, решение Верховного Суда РФ по жалобе СПС, в котором признано, что у партии было незаконно изъято около 18 млн. экземпляров печатной агитационной продукции. Так что насчет пренебрежения результатами рассмотрения жалоб – это не к нам.

Вот еще прием родом из прошлого: заявлять (естественно, голословно), что исследования, подобные нашему, заказаны из-за рубежа. Или, по крайней мере, заказаны теми, кто проиграл выборы. Я в ответ могу сказать, что статьи наших критиков заказаны теми, кто фальсифицировал выборы или покрывает фальсификации. Думаю, что мне легче будет доказать этот тезис, чем моим критикам – их тезис.

Вот, Борисов пишет: “В России, пожалуй, еще не было ни одних выборов, чтобы проигравшие партии и их политические сторонники наперебой не начинали валить свои стратегические просчеты на существующую избирательную систему”. Как и все в статье Борисова, слишком общо. Одно дело критиковать, скажем, заградительный барьер, который на выборах 1995 года отсек от распределения мандатов партии, за которые голосовало почти половина избирателей. И другое дело – говорить о массовых фальсификациях.

Кстати, я не помню, чтобы после выборов 1995 года проигравшие ссылались на массовые фальсификации. Да и после выборов 1999 года особых разговоров о фальсификациях не было. В 2003 году уже были, но значительно меньше, чем сейчас. Так что дело не в том, что это “всегда так”.

Вспоминается исторический анекдот времен, кажется, екатерининских. Один сановник жалуется другому: мол, про него говорят, что он берет взятки. А другой отвечает: “А Вы пробовали не брать? Я вот перестал брать, и про меня перестали говорить!”

Признаюсь: не стал бы я писать этот раздел, если бы критика была добросовестной. В честной научной полемике не имеют значения степени, звания, чины и прошлые заслуги. Но о характере нынешней полемики читатель уже смог составить представление по предыдущему разделу.

И еще один важный момент. В следующем разделе речь пойдет о математических методах, которым посвящена одна из глав нашей книги. Именно в нее нацелена большая часть критических статей. И потому нужно оценить компетентность критиков.

Мы не случайно в сведениях об авторах отметили, что мы оба – кандидаты юридических наук, авторы большого числа публикаций, посвященных выборам и избирательному праву. Но, кроме того, мы отметили, что А.Ю. Бузин – кандидат физико-математических наук, занимавшийся математическим моделированием социально-экономических процессов, а я – кандидат биологических наук, занимавшийся применением статистических методов в биологии (для тех, кто не знает, – в биологии много сходного, с точки зрения применения математических методов, с социальными науками).

Короче говоря, мы хорошо знаем, что такое настоящая наука. И в нашей компетентности пока еще прямо никто не сомневался.

Критики, обрушившиеся то ли на нас, то ли на безымянных “политтехнологов” из ЦПК “Никколо М”, а заодно и на сам ЦПК “Никколо М”, а также на журналистов “The New Times” и “Новой газеты”, почему-то не обратили свой гнев еще на нескольких человек. Это профессор, доктор юридических наук С.А. Авакьян, профессор, доктор юридических наук М.А. Федотов и профессор, доктор экономических наук В.Л. Шейнис (все трое, кстати, члены Научно-методического совета при ЦИК РФ). Все они дали положительные отзывы на нашу книгу, и их отзывы помещены на тыльной стороне обложки книги. Почему их не упомянули? Не заметили тыльную сторону обложки? Или побоялись, что будут совсем бледно выглядеть на фоне авторитетных специалистов?

Заодно упомяну авторов другой книги. Питер Ордешук, вероятно, известен российскому читателю как автор (совместно с Ф.Т. Алескеровым) одной из первых на русском языке популярных книг о выборах: “Выборы. Голосование. Партии”, вышедшей в 1995 году. Михаил Мягков и Дмитрий Шакин в еще 2005 году опубликовали (в соавторстве с сотрудниками Института открытой экономики) доклад, посвященный анализу фальсификаций с помощью статистических методов.

Кстати, стоит упомянуть и еще двух специалистов, в последнее время много пишущих о фальсификациях на основании анализа официальной электоральной статистики. Это кандидаты географических наук Д.Б. Орешкин и В.Н. Козлов, много лет сотрудничавшие с ЦИК РФ (в сборниках электоральной статистики, издаваемых ЦИК РФ в 1995–2000 годах, постоянно были их материалы).

А теперь – о наших критиках. О части из них хорошо написал С.А. Шпилькин в упомянутом блоге: “При этом статьи 1, 2 и 4 похожи, как родные сестры, и написаны, видимо, виртуалами. По крайней мере на сайтах соответствующих изданий других произведений этих авторов нет. Ну разве что Владимир Соколов обнаруживается на сайте "МК" в роли автора фотографий к статье ""Мобильные блондинки" надели на Игоря Матвиенко парик"”.

Осторожный И.Б. Борисов, кандидат юридических наук, вообще ничего не пишет о математических методах. Очевидно, понимает, что на этом поле ему с нами не совладать.

Автор статьи в журнале “Собеседник” – М.С. Григорьев, кандидат политических наук, выпускник физфака Ленинградского университета (того же, который заканчивал и В.Е. Чуров). Не знаю, какой он внес вклад в физическую науку, а его вклад в политологию отражен в названии его диссертации: “Информационно-коммуникативное воздействие на социально-политические процессы в современной России”. Иными словами, специалист по пиару. Профессиональный опыт аналогичный – руководитель пресс-службы Общероссийского координационного совета по выборам глав администраций, генеральный директор Консалтинговой группы “Управление PR”.

Впрочем, в ряде статей цитируются известные люди: политик и политтехнолог Андрей Богданов, социологи Дмитрий Бадовский, Александр Ослон, Лев Гудков, Валерий Федоров, Григорий Кертман, политолог Дмитрий Орлов, политолог и политтехнолог Глеб Павловский. Однако из этих статей никак не следует, что указанные специалисты читали нашу книгу. Никто из них ничего не высказал в наш адрес, они лишь отвечали на абстрактные вопросы о математических методах выявления фальсификаций.

А вот насколько они владеют обсуждаемым материалом, обсудим в следующем разделе.

Речь в критических статьях идет в основном о методе Собянина–Суховольского, благо этот метод используется и в нашей книге, и в книге Мягкова–Ордешука–Шакина. О том, что авторы обоих книг используют и другие методы, наши критики, по-видимому, не знают.

Метод Собянина–Суховольского основан на предположении, что при честных выборах голосование за кандидатов (или партии) не зависит от явки. Соответственно голоса “дополнительно пришедших избирателей” распределяются между кандидатами или партиями в той же пропорции, что и на территориях с минимальной явкой.

Вот что пишет М. Григорьев:

“Гипотеза эта имела хождение еще в начале 1990-х годов, да так и осталась гипотезой – недоказанным знанием. Вот только с этих пор и политика, и выборные технологии продвинулись далеко вперед.

Политтехнологи научились работать со своим электоратом, прицельно повышая явку в своем сегменте электорального поля. Политики овладели искусством это поле расширять, выстраивать избирательные стратегии так, чтобы заручиться поддержкой тех, кто в день голосования обычно сидит дома. В партийной системе выявились лидеры и аутсайдеры. Одномандатные мажоритарные округа сменились пропорциональными выборами с принципиально иной логикой поведения избирателей. А вот метода оценок так и осталась на уровне начала 1990-х годов”.

Аналогичное мнение высказал А. Богданов: “Увеличивалось количество избирателей по сравнению с прошлыми выборами - и увеличивались голоса у партии, которая более активно провела работу с избирателями или нашла ту тему, которая избирателям ближе”, – сказал он.

Примерно то же сказал и Г. Кертман: “Искусство политика и политтехнолога заключается в том, чтобы максимально привлечь на выборы свой электорат, при этом не активизируя электорат политических противников”. И Л. Гудков в ответ на вопрос журналиста из “Профиля”: “При повышении явки на выборах голоса распределяются пропорционально между партиями?” ответил: “Нет, конечно”.

Вот еще фраза из ответа Л. Гудкова: “У КПРФ очень устойчивый электорат, дисциплинированный, консервативный, даже в определенной степени инерционный, поэтому он аккуратно являлся. В принципе, у них максимальная мобилизованность электората”. А вот из статьи в издании “Век” – без ссылки на кого-либо: “Общеизвестно, что, например, основной коммунистический электорат – самый мобилизованный, идет на выборы “как один человек”. И весь голосует за КПРФ, а не “пропорционально”. То есть низкая явка всегда коммунистам на руку. А самый инертный электорат – как раз у “партий власти”. Это вообще одна из главных проблем любой власти, хоть в России, хоть во Франции – убедить как можно больше людей придти голосовать, поднять своих “лоялистов” с диванов”. И почти те же слова в “МК” и “Общей газете.ру”.

Что касается Д. Бадовского, В. Федорова, А. Ослона, Г. Павловского, Д. Орлова, то их рассуждения вообще никак не связаны с используемыми нами методами. Например, В. Федоров говорит: “Любые математические методики, предполагающие подход к корпусу избирателей как к гомогенной массе, в корне ошибочны”. А с чего он и его интервьюер взяли, что мы рассматриваем корпус избирателей как гомогенную массу? Вот типичный демагогический прием: приписать оппоненту абсурдное утверждение, а потом его с умным видом опровергать.

И еще один момент: В. Федоров отмечает: “Если говорить о федеральных кампаниях, то и на думских выборах 2007 года, и на выборах президентских 2008 года отклонения и у нас и у фонда “Общественное мнение” не превышали 2%, что, в общем-то, полностью укладывалось в статистическую погрешность”.

Глава ВЦИОМ лукавит. Результат “Единой России” ВЦИОМ и ФОМ, действительно, предсказали достаточно точно (занизив его всего на 1,0 и 1,3%). Но по явке на думских выборах они оба ошиблись существенно: ВЦИОМ на 4,8 и ФОМ на 5,1%. А “Левада-Центр” ошибся еще сильнее – более чем на 10%. Хотя трудно поверить, что авторы прогнозов не делали поправки на административный ресурс.

Мне уже приходилось писать, что при использовании технологии “вброса” явка искажается сильнее, чем показатели партии, за которую делается вброс. И результаты расчета, проведенного С.А. Шпилькиным, – каков был бы результат думских выборов при исключении “аномальных” голосов – не так уж далеки от прогноза “Левада-Центра”.

Но вернемся к вопросу о верности гипотезы Собянина–Суховольского. В первую очередь следует заметить, что наши критики говорят не о том. Они обсуждают изменение явки во времени. А мы анализируем ее вариации в пространстве, от территории к территории.

И второй момент, главный. Утверждения наших оппонентов о неверности гипотезы Собянина–Суховольского голословны. Они просто так думают. Но никто из них не сказал: мы провели исследования и убедились, что это не так.

Мы, в отличие от критиков, такие исследования провели. В разделе книги, посвященной методу Собянина–Суховольского, содержится 47 таблиц, которые наши оппоненты просто не заметили, – таблиц с анализом российских выборов разного уровня 1991–2008 годов. Если читатель ознакомится с этими таблицами, то он поймет, что все рассуждения о том, что у КПРФ всегда мобилизованный электорат, а у “партий власти” – всегда инертный, – не больше чем досужая болтовня.

У Ельцина и движения “Наш дом – Россия” была одна статистика, у блока “Медведь” – другая, а у “Единой России”, В.В. Путина и Д.А. Медведева – третья. Статистические показатели КПРФ и Г.А. Зюганова 1990-х больше похожи на нынешние показатели “партии власти”, а нынешние показатели коммунистов больше похожи на показатели Ельцина и движения “Наш дом – Россия” 1990-х. Вот такая, понимаешь, “загогулина”.

Есть и отличия в статистике по регионам. Многие регионы до 2004 года показывали статистику, вполне удовлетворяющую гипотезе Собянина–Суховольского. Как раз те регионы, где не было подозрений в фальсификациях. Зато там, где молва говорила о массовых подтасовках, и в 1990-х статистика была, как правило, аномальной.

В целом мы смогли сделать вывод, что на городских территориях не только в 1990-х, но и в начале 2000-х годов гипотеза Собянина–Суховольского в основном выполнялась. Не строго, но с достаточно разумными отклонениями.

И при этом мы увидели, как на тех же территориях (в том числе и в Москве) в 2007 году и особенно в 2008 году статистика резко изменилась. Но самое впечатляющее – то, что в одной и той же Москве получается разная статистика в районах, оснащенных КОИБами, и в районах, где голоса считались вручную. А также то, как резко изменились результаты в тех пяти районах, из которых в 2008 году убрали КОИБы.

Кстати, исследования С.А. Шпилькина позволили обнаружить еще один важный факт. Даже в 2007 и 2008 годах на участках (взятых со всей территории страны), где явка не превышала соответственно 53 и 65%, результаты всех конкурентов (в том числе “Единой России” и Д.А. Медведева) распределялись пропорционально, независимо от показателя явки. Различия проявлялись только на участках с повышенной явкой.

Кстати, проверяли мы и гипотезу о партиях, активно работавших с инертным электоратом, расширявших свой электорат. Такими, по нашим представлениям, были блок “Медведь” в 1999 году, блок “Родина” в 2003 году, СПС на региональных выборах в декабре 2006 – апреле 2007 года. Не получается. Не было у них аномальной (в нашей терминологии) статистики.

Когда М. Григорьев пишет, что выборные технологии продвинулись далеко вперед, он частично прав. Только политолог–политтехнолог не договаривает, что продвинулись далеко вперед в основном административные технологии: принуждение к участию в выборах, контроль за волеизъявлением и прямые фальсификации. И продвинулись они главным образом в последние годы, а не “с начала 1990-х”.

И последнее. Наша книга – комплексное исследование, чего не хотят понять или признать наши оппоненты. Меня в самом начале моей научной карьеры учили: выводы должны подтверждаться несколькими независимыми методами. Этому правилу мы следовали при работе над книгой, сочетая сбор конкретных данных о нарушениях с различными методами статистического анализа. И выводы действительно подтверждались разными методами. В частности, довольно хорошо совпали результаты расчетов количества аномальных голосов в Москве на выборах в Госдуму 2007 года, полученных методом С.А. Шпилькина и путем сравнения голосования на участках с КОИБами и с ручным подсчетом голосов.

Я думаю, читатель получил достаточное представление о добросовестности и компетентности наших критиков. А представление о нашей книге я все же рекомендую составить, прочитав ее. Надеюсь, она читателя не разочарует.

Аркадий Любарев
29 марта 2009 года

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев