В Кассационную коллегию Верховного Суда Российской Федерации

16 декабря 2004 года Верховный Суд Российской Федерации вынес решение об отказе в удовлетворении нашего Заявления об отмене постановления Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 71/615-4 “Об установлении общих результатов выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва” и постановления Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 24 декабря 2003 года № 72/620-4 “О передаче мандатов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва кандидатам в депутаты, состоящим в федеральном списке кандидатов политической партии “Всероссийская политическая партия “ЕДИНСТВО и ОТЕЧЕСТВО” - Единая Россия” (далее – Заявление).

Полагаем, что данное решение Верховного Суда Российской Федерации (далее – Решение) было вынесено без учета конкретных обстоятельств дела, противоречит требованиям законодательства и подлежит отмене в соответствии с положениями ст.ст. 362 – 364 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ), поскольку суд: неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, обосновал свое решение на недоказанных обстоятельствах, сделал выводы, не соответствующие обстоятельствам дела, нарушил и неправильно применил нормы материального права (применил закон, не подлежащий применению, не применил закон, подлежащий применению, неправильно истолковал закон), а также нормы процессуального права (ст.ст. 57, 59, 67, 69, 71, 79, ч. 1 ст. 157, ч. 2 ст. 195 ГПК РФ).

По пунктам 1 и 2 Заявления – “Массовые нарушения в период избирательной кампании порядка информирования избирателей, повлекшие неправомерное воздействие на граждан, искажение их действительной воли и не позволяющие выявить действительную волю избирателей” и “Незаконная предвыборная агитация, направленная в поддержку (против) избирательных объединений, избирательных блоков, принимавших участие в выборах депутатов Государственной Думы четвертого созыва, распространенная на федеральных каналах телевещания в период избирательной кампании”.

Заявители полагают, что ими был представлен суду полный и исчерпывающий объем доказательств существенных нарушений порядка информирования избирателей через средства массовой информации, а также незаконной предвыборной агитации, не позволяющих выявить действительную волю избирателей. В частности, в приложении к Заявлению были представлены 103 тома положенных в основание Заявления транскриптов (полных текстов видеозаписей) всех новостных и информационно-аналитических передач телеканалов: “Первый канал”, РТР, ТВЦ, НТВ, REN-TV - предоставленных Институтом ситуационного анализа и новых технологий и отвечающих требованиям ст. 71 ГПК РФ, являющихся достоверными и допустимыми доказательствами, что не оспаривается в Решении. Кроме того, в ходе судебного разбирательства заявителями в соответствии с положениями ч. 1 ст. 57, ст. 77 ГПК РФ в качестве доказательств представлены 302 видеокассеты формата VHS с записями всех новостных и информационно-аналитических программ телеканалов “Первый канал”, РТР, ТВЦ, НТВ и REN TV за период избирательной кампании с 3 сентября по 7 декабря 2003 г., приобщенные судом к материалам дела в качестве относимых и допустимых доказательств.

Однако на стадии исследования доказательств суд совершенно необоснованно и незаконно ограничил исследование письменных доказательств и видеозаписей так называемой “выборочной проверкой” порядка 5 % от всех представленных суду и приобщенных к материалам дела транскриптов, а также менее 1,5 % видеозаписей, что явно противоречит положениям ст. ст. 67, 157, 181 и 185 ГПК РФ и условиям всестороннего и полного исследования доказательств, которые должен создать суд в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 12 ГПК РФ. Такой выборочный подход представляется абсолютно недопустимым, поскольку он исключает всестороннее, полное, объективное и непосредственное исследование имеющихся в деле доказательств и приводит к необоснованному решению суда. В соответствии с положением ч. 1 ст. 157 ГПК РФ, закрепляющим важнейший принцип непосредственности судебного разбирательства: “Суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей,… ознакомиться с письменными доказательствами, прослушать аудиозаписи и просмотреть видеозаписи”. Данное важнейшее требование закона выполнено судом не было. Ходатайство о недопустимости выборочного исследования доказательств и необходимости исследования их в полном объеме было неоднократно заявлено в ходе судебного разбирательства всеми заявителями (л.д. 303 т. 4; л.д. 306 т. 4; л.д. 5 т. 5), в том числе в письменном виде (л.д. 138 т. 3). Позднее данная правовая позиция была высказана и в прениях (л.д. 102 т. 5; л.д. 116 т. 5). Однако ходатайства заявителей о недопустимости выборочного исследования доказательств не приняты во внимание судом в ходе судебного разбирательства и при вынесении обжалуемого Решения.

Таким образом, в результате выборочного исследования доказательств (причем с крайне незначительной, нерепрезентативной выборкой – менее 1,5 % по видеозаписям) изложенные в Решении выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела, что в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ является основанием для отмены решения суда в кассационном порядке. Кроме того, суд в нарушение п. 2 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ положил в основание Решения не доказанные Центральной избирательной комиссией Российской Федерации (далее – ЦИК России) - как органом, чьи решения и действия обжалуются - обстоятельства, что в соответствии с указанной нормой ГПК РФ также является основанием для отмены решения суда в кассационном порядке. Приняв решение о выборочном исследовании доказательств, суд также допустил нарушение целого ряда норм процессуального права – в частности, ст. ст. 67, 157, 181 и 185 ГПК РФ, причем данное нарушение исключает всестороннее, полное и объективное исследование имеющихся в деле доказательств (в частности, относящихся к многочисленным фактам незаконной предвыборной агитации – пункт 2 Заявления), нарушает принцип непосредственности и вследствие этого приводит к неправильному разрешению дела, что в соответствии с ч. 1 ст. 364 ГПК РФ является основанием для отмены решения суда первой инстанции.

В Решении (стр. 19) утверждается, что суд не может согласиться с доводами заявителей о том, что информационное обеспечение выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва проводилось с грубыми нарушениями избирательного законодательства, выражавшимися в преимущественном освещении в средствах массовой информации деятельности одной политической партии и выдвинутых ею кандидатов. При этом в своем Решении суд уклонился от рассмотрения главного основания Заявления по существу, не дав никакой оценки столь вопиющему перевесу использования объема эфирного времени в пользу только одной партии, даже не обозначил саму проблему в ее цифровом исчислении, то есть не опроверг и не подтвердил приведенные заявителями данные. Вместо этого суд выразил несогласие с доводами заявителей о преимущественном освещении в СМИ деятельности одной политической партии, приведя несколько оснований такого несогласия (стр.19 - 22 Решения).

По мнению суда, “законодательство о выборах не предусматривает каких-либо ограничений количества предвыборных мероприятий, проводимых политическими партиями”, причем “от объема предвыборных мероприятий политических партий, избирательных блоков зависит и объем освещения предвыборных мероприятий данных партий и блоков в средствах массовой информации” (стр. 19 Решения).

Данный аргумент был наглядно опровергнут еще в самом заявлении - в частности, данными об информировании избирателей о предвыборных съездах партий, принявших участие в выборах. Доля “Единой России” в распределении такой информации на телеканалах между всеми партиями составила 32,6% (72 мин. 07 сек.) всего времени. В ходе судебного разбирательства представители политических партий КПРФ и “ЯБЛОКО” приводили большое количество примеров, когда их предвыборные мероприятия не освещались вообще или освещались только в негативном плане. ЦИК России не представила никаких доказательств того, что политическая партия “Единая Россия” провела в ходе избирательной кампании больше мероприятий, чем другие политические партии и избирательные блоки, участвовавшие в выборах. Хотя в соответствии с положением ч. 1 ст. 249 ГПК РФ обязанности по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия нормативного правового акта, его законности, а также законности оспариваемых решений, действий (бездействия) органа государственной власти, возлагаются на орган, который принял оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие), то есть в данном случае – на ЦИК России.

Кроме того, данный вывод суда противоречит тому факту, что на разных телеканалах соотношение объемов освещения деятельности партий и блоков существенно различалось: засилье “Единой России” наиболее вопиюще проявилось именно на государственных телеканалах, что говорит о массовом использовании административного ресурса исполнительной власти в пользу данной партии - и прежде всего на “Первом канале” и РТР. Данные обстоятельства не опровергнуты ни ЦИКом России в ходе судебного разбирательства, ни самим судом в Решении. При этом, как следует из Решения, представленные в Приложении к Заявлению транскрипты (в 103-х томах), положенные в основание расчетов заявителями, приняты судом в качестве допустимых, относимых и достоверных доказательств. Суд обоснованно отметил, что “в распоряжении суда имеются записи всех новостных и информационных программ за период избирательной кампании” (л.д. 32 т. 5). При этом то обстоятельство, что 56,1 % времени от общего объема информационных передач “Первого канала” и 33,4 % времени от общего объема информационных передач РТР, отведенного под информирование о политических партиях и избирательных блоках в ходе избирательной кампании 2003 года, были посвящены информированию о деятельности лишь одной политической партии, а именно “Единой России” (стр. 57 Заявления), основанное на принятых судом доказательствах - никак не опровергается ни ЦИКом России, ни в выводах суда.

По мнению суда, “заявители не учитывают, что информирование избирателей о политических партиях, избирательных блоках осуществляется не только пятью телевизионными каналами, но и другими организациями, осуществляющими выпуск средств массовой информации (в частности, организациями радиовещания, редакциями периодических печатных изданий)” (стр. 19 – 20 Решения).

Данный вывод в Решении также представляется необоснованным, поскольку заявители учитывали и учитывают наличие и других СМИ, но ими были представлены данные по пятью важнейшим телеканалам, и оценка этих данных не может и не должна быть поставлена в зависимость от наличия других СМИ. Кроме того, ряд заявленных заявителями ходатайств о направлении судебных запросов в соответствующие организации телерадиовещания, а также в федеральный орган исполнительной власти - Минпечати - для содействия в установлении точной информации об охвате телеаудитории основными телеканалами “Первый канал”, РТР, ТВЦ, НТВ и REN TV был самим судом в ходе судебного разбирательства неоднократно отвергнут. В частности, заявителем В.Г.Соловьевым было заявлено в соответствии с ч.ч. 1 – 2 ст. 57 ГПК РФ письменное ходатайство от 16.11.2004 об истребовании у организаций телевещания “Первый канал”, РТР, ТВЦ, НТВ и REN TV справок о телеаудитории, которая охватывается вещанием этих каналов (л.д. 92 т. 3; л.д. 25 т. 4), аналогичные ходатайства были заявлены и другими заявителями (л.д. 41 т. 4; л.д. 51 т. 4). Однако суд отказал в удовлетворении данных ходатайств в связи с их “необоснованностью”.

При этом заявители действительно считают общеизвестным тот факт, что федеральные телеканалы являются основным источником информации для большинства избирателей России, на что неоднократно обращали внимание в своих объяснениях. Этот факт не был опровергнут или оспорен в ходе судебного заседания. Аналогичная позиция правомерно содержится и в приобщенном к материалам дела и частично оглашенном в судебном заседании Отчете Миссии ОБСЕ по наблюдению за выборами в Государственную Думу 7 декабря 2003 года (л.д. 336 – 353 т. 3): “На данном этапе телевидение бесспорно является основным и самым влиятельным источником сведений и информации. Передачи двух государственных телеканалов транслируются по всей территории страны” (абз. 2 раздела “А” главы VIII – л.д. 344 т. 3).

Кроме того, тот факт, что информирование осуществляется также организациями радиовещания и печатными изданиями, не дает право главным федеральным телеканалам нарушать предусмотренный законом принцип равенства политических партий и не может служить опровержением того установленного обстоятельства, что на федеральных телеканалах данный принцип равенства при информировании об участниках избирательного процесса был нарушен. Также в ходе судебного разбирательства ЦИКом России не было представлено никаких доказательств того, что существенное нарушение равенства партий, допущенное на федеральных телеканалах, было каким-либо образом восполнено для избирателей другими средствами массовой информации, хотя в соответствии с приводившимся выше положением ч. 1 ст. 249 ГПК РФ бремя доказывания данного обстоятельства лежит именно на ЦИК России. Таким образом, выводы суда первой инстанции не соответствуют обстоятельствам дела (п. 3 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ).

В Решении безосновательно отмечено, что “заявителями был осуществлен хронометраж не только ежедневных информационных программ, но и еженедельных авторских информационно-аналитических программ” (стр. 21 Решения). Данный вывод суда противоречит фактическим обстоятельствам дела, поскольку в основание пункта 1 Заявления заявители включили лишь информационные телепрограммы, что следует в том числе из перечня указанных в таблицах в пункте 1 Заявления телепередач (стр. 6 – 54 Заявления) – в строгом соответствии с положениями ст. 45 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” (далее – ФЗОГ) и ст. 54 Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” (далее – Федеральный закон о выборах депутатов). На это специально указал в своих объяснениях и заявитель В.Г.Соловьев, являющийся также представителем КПРФ (л.д. 32 т. 4), а также другие заявители. Что касается квалификации действий представителей средств массовой информации и должностных лиц как незаконной агитации в соответствии с положениями п.п. 2, 7, 8 ст. 48 ФЗОГ и п.п. 1, 5, 6 ст. 57 Федерального закона о выборах депутатов, положенных заявителями в основание пункта 2 Заявления, то для такой квалификации не имеет значения вид телепрограммы – ежедневная информационная или же еженедельная авторская информационно-аналитическая. Таким образом, выводы суда первой инстанции не соответствуют обстоятельствам дела (п. 3 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ).

По мнению суда, “доводы заявителей о наличии объективной связи между объемом информации, распространенной на каналах телевидения о той или иной политической партии, избирательном блоке, и количеством голосов избирателей, проголосовавших за эту партию, блок… основаны на предположениях и опровергаются, в том числе, ими же составленными расчетами о количестве информации, уделенной телеканалами различным политическим партиям” (стр. 21 Решения).

Это утверждение основано на искажении доводов заявителей, приведенных в Заявлении и в наших объяснениях. Заявители утверждают, что объем информации, распространенной на каналах телевидения о той или иной политической партии, избирательном блоке, безусловно, влияет на полученное этой партией число голосов в том конкретном рассматриваемом нами случае, когда одна партия получает на всех каналах значительное единоличное информационное преимущество. Поэтому данные о том, что некоторые иные партии или избирательные блоки получили больше голосов, чем некоторые другие, о которых было больше информации, никак наши доводы не опровергают. Совершенно очевидно, что все партии и избирательные блоки подошли к выборам с разным ресурсом поддержки избирателей, но целенаправленная и подтвержденная представленными в материалы дела доказательствами работа средств массовой информации по информированию с подавляющим преимуществом об одной политической партии “Единая Россия”, безусловно, оказало неправомерное воздействие на волю избирателей, нарушая тем самым фундаментальный в избирательном праве принцип равенства субъектов избирательного процесса, закрепленный в п. 1 ст. 39 ФЗОГ, п. 1 ст. 48 Федерального закона о выборах депутатов, а применительно конкретно к информированию избирателей – в положениях п.п. 2, 5 ст. 45 ФЗОГ и п.п. 2, 5 ст. 54 Федерального закона о выборах депутатов. В частности, более подробно позицию заявителей в этой части обосновали в прениях представитель Г.А.Сатарова А.Е.Любарев (л.д. 78 т. 5), а также представитель В.А.Рыжкова В.И.Кривцов, что не принято во внимание судом при обосновании содержащихся в Решении выводов.

В действительности, доводы заявителей основаны не на предположениях, а на расчетах. Основное значимое для дела обстоятельство заключается в том, что в целом на долю “Единой России” пришлось 27,7% - 40% общего объема эфирного времени. И это обстоятельство суд пытается косвенно опровергнуть расчетами между другими партиями, не касаясь главного основания Заявления – явного неравенства политических партий и явного преимущества одной партии в доступе к средствам массовой информации, откуда избиратели получают подавляющее большинство сведений об участниках избирательного процесса – а следовательно, безусловного нарушения установленного порядка информирования избирателей, регулируемого приведенными выше положениями п.п. 2, 5 ст. 45 ФЗОГ и п.п. 2, 5 ст. 54 Федерального закона о выборах депутатов.

Что касается нашего утверждения о том, что объем информации, распространенной на каналах телевидения о той или иной политической партии, избирательном блоке, безусловно, влияет на полученное этой партией или блоком число голосов, то такое утверждение полностью соответствует правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 30.10.2003 г. № 15-П, и именно на этой основе законодатель установил жесткие требования к равенству кандидатов и политических партий в процессе информационного обеспечения выборов, что не подвергалось сомнению в указанном постановлении Конституционного Суда.

По мнению суда, “исследование в судебном заседании представленных заявителями транскриптов новостных и информационно-аналитических передач пяти телеканалов показало, что отнесение телевизионных сюжетов к информации о той или иной политической партии, избирательном блоке осуществлялось заявителями на основании собственных субъективных представлений, в том числе ошибочного предположения о том, что все избиратели безусловно знают о принадлежности к конкретным политическим партиям, избирательным блокам лиц, которым посвящены эти сюжеты” (стр. 22 Решения).

При этом в Решении не указано, какова доля сюжетов, отнесение которых к информации о той или иной партии или блоке было осуществлено, по мнению суда, ошибочно. В подавляющем большинстве рассмотренных в ходе судебного разбирательства сюжетов партия или блок назывались прямо, и принадлежность к ним того или иного лица прямо указывалась. В небольшом числе случаев отнесение сюжета к информированию о партии было связано с тем, что принадлежность к данной партии ее лидера (например, В.В. Жириновского к ЛДПР или Б.В. Грызлова к “Единой России”) известна избирателям на протяжении длительного времени и неоднократно отмечалась в СМИ в том числе и в ходе избирательной кампании. Никаких доказательств того, что предположение о безусловном знании избирателей об этих фактах ошибочно, опровергающих выводы заявителей, в ходе судебного разбирательства не представлено ЦИКом России и не истребовано судом по собственной инициативе.

Кроме того, данный вывод суда представляется явно необоснованным - в частности, применительно к Президенту Российской Федерации и лидерам “Единой России”. Как известно, в день голосования любая агитация запрещена. В судебном заседании была просмотрена видеозапись информационных выпусков в день голосования, 7 декабря 2003 года, которая подтвердила, что на общероссийских телеканалах в день голосования информация об участии в голосовании лидеров “Единой России” составила 14 упоминаний общей продолжительностью 16 мин. 38 сек. Кроме того, интервью Президента России, который, с одной стороны, воздержался от прямого ответа на вопрос, за кого он голосовал, но с другой стороны, тут же подчеркнул, что его предпочтения известны - было показано в день выборов 8 раз общей продолжительностью 14.мин.15 сек., что, безусловно, оказало существенное влияние на волеизъявление избирателей. При этом в Решении не упоминается вторая часть заявления Президента - о том, что всем известны его предпочтения - и лишь указано: “…установлено, что Президент Российской Федерации отказался отвечать на вопрос журналиста, за кого он голосовал” (стр.26 Решения).

В основание своего Решения суд положил также вывод о том, что “в соответствии со статьей 6 Федерального закона “О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации” государственные аудиовизуальные средства массовой информации должны включать в информационные программы в день, когда состоялось соответствующее событие, сообщение о заявлениях, обращениях и пресс-конференциях Президента Российской Федерации, а также об иных общественно значимых фактах деятельности федеральных органов государственной власти” (стр. 25 – 26 Решения).

Полагаем, что, обосновывая свою позицию об отсутствии в деятельности СМИ во время предвыборной кампании нарушений избирательного законодательства, судья применил закон, не подлежащий применению в деле – указанный выше Федеральный закон “О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации”, ст. 6 которого предусматривает обязанность СМИ освещать определенные события в соответствии с содержащимся в ней перечнем. Этот перечень является отсылочным и основывается на нормах Конституции России. Так, в соответствии с данным Законом СМИ обязаны освещать действия Президента Российской Федерации, предусмотренные пунктами "а", "в", "д" статьи 83, пунктами "а", "б", "в", "е" статьи 84, частью 2 статьи 87, статьей 88, частью 2 статьи 108, частями 3 и 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации. Они также обязаны информировать население о решениях и действиях Президента Российской Федерации, предусмотренных пунктами "г", "е", "ж" статьи 83 Конституции Российской Федерации, о заявлениях и об обращениях Президента и о его пресс-конференциях.

Следует отметить, что ни в одной из норм Конституции, к которым отсылает статья 6 данного Федерального закона, не содержится полномочие Главы государства на посещение съездов отдельных политических партий. Напротив, в них идет речь о

- назначении с согласия Государственной Думы Председателя Правительства Российской Федерации;

- о принятии решения об отставке Правительства Российской Федерации;

- о представлении Государственной Думе кандидатуры для назначения на должность Председателя Центрального банка Российской Федерации;

- о постановке перед Государственной Думой вопроса об освобождении от должности Председателя Центрального банка Российской Федерации;

- о назначении на должность и освобождении от должности заместителей Председателя Правительства Российской Федерации, федеральных министров;

- о представлении Совету Федерации кандидатур для назначения на должности судей Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, а также кандидатур Генерального прокурора Российской Федерации;

- о назначении судей других федеральных судов; и о формировании Совета Безопасности Российской Федерации (п.п. "а", "в", "д" статьи 83 Конституции).

Средства массовой информации обязаны также информировать население о назначении Президентом выборов в Государственную Думу, о роспуске Государственной Думы, о назначении референдума, о ежегодном обращении Главы государства к палатам Федерального Собрания (п.п. "а", "б", "в", "е" статьи 84 Конституции), о введении Президентом чрезвычайного или военного положения (ст.ст. 87 и 88 Конституции) и о подписании Президентом Федеральных конституционных законов (ст. 108 Конституции).

Этот перечень является закрытым. Во всех остальных случаях, не включенных в данный обязательный для исполнения перечень важнейших государственных событий, в том числе и при посещении Президентом съездов политических партий, СМИ обязаны строго и неуклонно соблюдать специальное законодательство, каковым являются избирательные законы, устанавливающие особый порядок информирования во время избирательных кампаний. Даже в случае посещения Президентом съезда политической партии и явно агитационного выступления на нем, имевшего место 20 сентября 2003 г. и показанного по всем телеканалам, средства массовой информации, учитывая период начавшейся с 3 сентября 2003 г. избирательной кампании, обязаны строго воздержаться от воспроизведения в своих передачах выступления Президента на съезде “Единой России”, носящего агитационный (а следовательно, противозаконный) характер. Требования избирательного законодательства организациями телерадиовещания не выполнены.

Таким образом, Федеральный закон “О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации” не подлежит применению в данном деле, и на его нормы нельзя опираться при принятии решения судом (абз. 3 ст. 363 ГПК РФ).

Кроме того, при рассмотрении обстоятельств выступления Президента России В.В.Путина на съезде партии “Единая Россия” 20 сентября 2003 г., его интервью журналистам 28 ноября 2003 г., а также интервью в день голосования 7 декабря 2003 г. суд не применил закон, подлежащий применению – положения п/п “б” п. 7, п. 8 ст. 48, п. 2 ст. 49 ФЗОГ и п/п. 1 – 2 п. 5, п. 6 ст. 57, п. 2 ст. 58 Федерального закона о выборах депутатов. Указанные нормы закона запрещают Президенту России проводить предвыборную агитацию – тем более вне разрешенного агитационного периода (в данном случае 20 сентября – на каналах организаций телерадиовещания и 7 декабря – где бы то ни было). При этом суд лишь отмечает в Решении, что “не может согласиться с доводами заявителей о том, что в указанные дни со стороны Президента Российской Федерации имела место незаконная предвыборная агитация в пользу партии “Единая Россия”” (стр. 26 Решения). Однако никакого обоснования данного вывода применительно к выступлениям Президента 20 сентября и 28 ноября 2003 г. суд не приводит. Заявители полагают, что имели место явные признаки предвыборной агитации за “Единую Россию” со стороны Президента – соответствующая аргументация подробно изложена в объяснениях заявителей в судебном заседании после изучения транскриптов информационных телепередач за указанные дни. Таким образом, суд не применил закон, подлежащий применению, что в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 362 и абз. 2 ст. 363 ГПК РФ является основанием для отмены судебного решения в кассационном порядке.

Учитывая изложенное, в ходе судебного разбирательства не было опровергнуто содержащееся в нашем заявлении и основанное на анализе всего массива информационных телепередач утверждение, что объем информирования на федеральных (и особенно государственных) телеканалах о политической партии “Единая России” многократно превосходил объем информирования о других политических партиях и избирательных блоках, участвовавших в выборах. Также не опровергнут содержащийся в Заявлении вывод, основанный на представленных в суд письменных и аудиовизуальных доказательствах, о большом массиве незаконных агитационных материалов в поддержку “Единой России” и против КПРФ, распространенном в период избирательной кампании на основных каналах телевидения – прежде всего на государственных “Первом канале” и РТР. При этом указанные нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей

Таким образом, выводы суда по пунктам 1 и 2 Заявления не соответствуют обстоятельствам дела, что в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ является основанием для отмены решения в кассационном порядке. Кроме того, суд не применил закон, подлежащий применению (п.п. 2, 5 ст. 45, п.п. 2, 7, 8 ст. 48, п. 3 ст. 77 ФЗОГ, п.п. 2, 5 ст. 54, п.п. 1, 5, 6 ст. 57, п. 3 ст. 96 Федерального закона о выборах депутатов), и применил закон, не подлежащий применению (ст. 6 Федерального закона “О порядке освещения деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информации”) – что в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 362 и ст. 363 ГПК РФ также является основаниями для отмены решения в кассационном порядке.

По пунктам 3 и 4 Заявления – “Введение избирателей в заблуждение посредством предоставления заведомо недостоверной информации о кандидатах из федеральных списков” и “Нарушение Центральной избирательной комиссией Российской Федерации Федерального закона при распределении депутатских мандатов между партийными списками”.

Приводимое в Решении обоснование отказа в удовлетворении требования об отмене постановления ЦИК России от 24 декабря 2003 г. № 72/620-4 в части передачи мандатов, от которых отказались избранные кандидаты С.К. Шойгу и Ю.М. Лужков, другим кандидатам, состоящим в федеральном списке политической партии “Единая Россия”, основано на неправильном толковании закона, что в соответствии с положением ст. 363 ГПК РФ является нарушением норм материального права и в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ влечет отмену судебного решения.

Во-первых, в судебном решении не обоснована законность применения в данных обстоятельствах последнего предложения пункта 3 статьи 92 Федерального закона о выборах депутатов. Следует отметить, что данное положение закона приводится в Решении (на стр. 28) в урезанном виде, искажающем его суть. Согласно данному положению закона, замещение государственной должности, предусмотренной Конституцией Российской Федерации, является обстоятельством, вынуждающим “к выбытию депутата Государственной Думы”. Таким образом, данное положение не может быть автоматически применено к случаю отказа от мандата избранного кандидата.

Во-вторых, тем более нельзя согласиться с содержащимся в Решении (стр. 29) необоснованным утверждением, что “должность руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации объективно следует из содержания статей 11 и 77 Конституции в их взаимной связи”. В этих статьях Конституции говорится о том, что система органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливается самостоятельно субъектами Федерации. Тем более указанные статьи не предусматривают наличия каких-либо обязательных должностей в органах государственной власти субъектов Российской Федерации. Не может служить подтверждением данного вывода и ссылка на п. 47 ст. 2 ФЗОГ, поскольку данный закон не содержит толкования Конституции Российской Федерации и не дополняет её. Следует также отметить, что в п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов говорится о должностях, предусмотренных Конституцией, а никак не “объективно следующих” из ее содержания.

Суд неверно истолковал положение п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов в применении к должности мэра г. Москвы как главы исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Избирательный Закон четко и однозначно упоминает должности, предусмотренные Конституцией России. Однако, не найдя в Конституции упоминание должности мэра Москвы (или аналогичной должности – например, главы субъекта федерации, главы исполнительной власти субъекта федерации и т.д.), суд делает неожиданный вывод о том, что эта должность предусмотрена в Конституции косвенно, намек на нее якобы содержится в перечне субъектов Российской Федерации.

Такое прочтение Конституции девальвирует ее смысл. Оно является расширительным и ничем не обоснованным толкованием основного закона. Если правоприменитель по своему усмотрению будет произвольно видеть в правовых нормах то, что ему выгодно видеть в конкретном случае, и действовать на основе этого своего видения, то смысл существования закона как оптимально выработанного человечеством формально определенного и санкционированного государством письменного источника права вообще утрачивается. Избирательным законом специально введена оговорка о должностях, прямо предусмотренных Конституцией, для установления строго очерченного перечня государственных должностей применительно к п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов. Таким образом, должность мэра г. Москвы никоим образом не подпадает под действие оговорки п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов. Суд неверно истолковал положения ст.ст. 11 и 77 Конституции России во взаимосвязи с положением п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов, а также не применил закон, подлежащий применению – п. 9 ст. 84 Федерального закона о выборах депутатов, что в соответствии со ст. 363 ГПК РФ является основанием для отмены судебного решения в данной части.

В-третьих, в Решении никак не обосновано толкование понятия “замещение” как продолжение нахождения в должности. Между тем, по смыслу пункта 3 статьи 92 Федерального закона о выборах депутатов “замещение” может толковаться только как вновь возникшее обстоятельство, поскольку депутат Государственной Думы не может одновременно занимать иную государственную должность. Невозможно считать вынуждающим то обстоятельство, которое действовало задолго до того момента, когда кандидат давал обязательство прекратить деятельность, несовместимую со статусом депутата Государственной Думы. При принятии решения по делу суд неверно истолковал нормы материального права. Так, “замещение государственной должности” как обстоятельство, вынуждающее к выбытию депутата Государственной Думы, предусмотренное п. 3 ст. 92 Федерального закона о выборах депутатов, рассматривается в теории конституционного права и в практике деятельности нижней палаты парламента исключительно как переход на новую работу во время осуществления депутатских полномочий и не может трактоваться иначе, поскольку совмещение депутатских полномочий с другой трудовой деятельностью, кроме научной, преподавательской и творческой, прямо запрещено ч. 3 ст. 97 Конституции Российской Федерации. В соответствии с положением п. 4 ч. 1 ст. 362 и абз. 4 ст. 363 ГПК РФ неправильное истолкование норм материального права является основанием для отмены судебного решения в кассационном порядке.

В-четвертых, в отношении мандатов, от которых отказались С.К. Шойгу и Ю.М. Лужков, существенное значение имеет выяснение того обстоятельства, поступили ли заявления от этих кандидатов в ЦИК России до 24 декабря 2004 г. В том случае, если заявления не поступили в указанный срок и (или) подписаны ненадлежащими лицами, ЦИК России должна была руководствоваться положением п. 3 ст. 88 Федерального закона о выборах депутатов, который предусматривает передачу мандата другому федеральному списку кандидатов без каких-либо исключений: “Если зарегистрированный кандидат, не сложивший с себя полномочия, несовместимые со статусом депутата Государственной Думы, занимал в федеральном списке кандидатов одно из первых трех мест в общефедеральной части федерального списка кандидатов, федеральный список кандидатов выдвинувшей его политической партии лишается депутатского мандата. В этом случае освободившийся депутатский мандат передается другому федеральному списку кандидатов”. В связи с этим следует отметить, что в ходе судебного заседания ЦИК России не смогла представить доказательств того, что заявление С.К.Шойгу (как и ряда других кандидатов, отказавшихся от мандатов) поступило в комиссию до 24 декабря 2004 г. В связи с данным обстоятельством не имеет юридического значения отмеченный в Решении факт, что С.К.Шойгу, как и другие отказавшиеся кандидаты, “не заявили, что этот отказ не соответствует их фактическому волеизъявлению” (стр. 31 Решения), поскольку данный депутатский мандат должен быть передан другому федеральному списку кандидатов, и тем самым нарушены права не С.К.Шойгу или кандидатов из федерального списка “Единой России”, а права других субъектов избирательного процесса.

Заявитель В.Г.Соловьев представил в судебном заседании письменное ходатайство о назначении сравнительной почерковедческой экспертизы заявления кандидата С.К.Шойгу от 20 сентября 2003 г. о согласии баллотироваться в Государственную Думу по федеральному избирательному округу в составе федерального списка кандидатов политической партии “Единая Россия” и заявления избранного депутатом С.К.Шойгу от 22 декабря 2003 г. об отказе от депутатского мандата – в связи с тем, что даже при сравнительном осмотре указанных документов с очевидностью следует, что текст указанных заявлений написан от руки и подписан разными лицами, данное ходатайство было поддержано и другими заявителями (л.д. 150 т. 3; л.д. 20 т. 5; л.д. 25 т. 5; л.д. 30 т. 5). Суд необоснованно отказал в удовлетворении данного ходатайства.

Однако адвокат В.Ю.Прохоров (представитель заявителей Е.А.Киселева и И.М.Хакамада) обратился с адвокатским запросом к эксперту-криминалисту С.В.Дружинину, в котором на разрешение специалиста поставлен следующий вопрос: “Кем – одним лицом или разными лицами – выполнены подписи от имени С.К.Шойгу в Заявлении от 20 сентября 2003 г. и в Заявлении от 22 декабря 2003 г.?”. Эксперт-криминалист С.В.Дружинин является специалистом в области криминалистического почерковедения: полковник милиции, заведующий отделением 111-го Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации, врач – судебно-медицинский эксперт, кандидат юридических наук, имеющий более чем 20-летний стаж экспертно-криминалистической, а также преподавательской деятельности в данной сфере (Военный университет Министерства обороны, Академия МВД РФ). На основании проведенного в период 10 – 13 декабря 2004 г. сравнительного почерковедческого исследования подписей на указанных заявлениях эксперт С.В.Дружинин пришел к следующему категорическому заключению: “В Заявлении в Центральную избирательную комиссию Российской Федерации от имени Шойгу Сергея Кужугетовича от 20 сентября 2003 года на двух листах бумаги и в Заявлении в Центральную избирательную комиссию российской Федерации от имени Шойгу Сергея Кужугетовича от 22 декабря 2003 года на одном листе бумаги подписи от имени господина Шойгу Сергея Кужугетовича выполнены двумя разными лицами”. Таким образом, учитывая изложенное, следует полагать, что по крайней мере одно из указанных заявлений (а возможно, и оба) подписано не С.К.Шойгу и, следовательно, является подложным – заявление о чем было сделано заявителями в соответствии со ст. 186 ГПК РФ в судебном заседании 14 декабря 2004 г. (л.д. 83 т. 5). Причем исходя из уже установленных обстоятельств дела – очевидная спешка при сборе заявлений об отказе от депутатских мандатов, неорганизованный характер их приема от партии “Единая Россия” Центральной избирательной комиссией Российской Федерации в период 22 – 24 декабря 2003 г., отсутствие на заявлении С.К.Шойгу об отказе регистрационного штампа ЦИК России с указанием входящего номера, даты и времени регистрации (предусмотрен положением п. 2.7 Инструкции по делопроизводству в Центральной избирательной комиссии Российской Федерации) - следует полагать, что подложным является именно заявление С.К.Шойгу от 22 декабря 2003 г. об отказе от депутатского мандата (а возможно, и оба заявления С.К.Шойгу).

В связи с вышеизложенным адвокатом В.Ю.Прохоровым в судебном заседании 14 декабря 2004 г. были представлены суду для приобщения к делу материалы данного экспертного заключения и было заявлено ходатайство о возобновлении рассмотрения дела по существу в соответствии со ст. 191 ГПК РФ, поддержанное всеми заявителями (поскольку уже начались судебные прения) (л.д. 83 т. 5). Однако суд отказал в удовлетворении ходатайства в связи с “необоснованностью”, при этом материалы экспертного заключения не приобщены к материалам дела и не возвращены заявителям.

Полагаем, что суд необоснованно отказался исследовать данное имеющее значение для дела обстоятельство – самим ли кандидатом С.К.Шойгу подписано заявление об отказе получать депутатский мандат от 22 декабря 2003 г. и своевременно ли оно поступило в ЦИК России (до принятия постановления ЦИК России от 24 декабря 2003 года). В обоснование своей позиции об отказе в назначении экспертизы в судебном заседании 07 декабря 2004 г. суд указал: “В удовлетворении данного ходатайства – отказать, поскольку в силу статьи 186 ГПК РФ при заявлении о подложности документа суд вправе назначить соответствующую экспертизу. По данному делу суд не усматривает оснований для назначения соответствующей экспертизы, поскольку в ходе судебного заседания заявителями не было представлено никаких данных, свидетельствующих о том, что сам Шойгу сомневается в том, что от его имени с заявлением в ЦИК РФ обращался кто-то другой” (л.д. 31 т. 5). Заявители полагают, что в данном случае не является юридически значимым обстоятельством то, в чем сомневается или не сомневается С.К.Шойгу. Юридически значимым обстоятельством в данном случае является то, произошла ли передача ЦИКом России мандата отказавшегося (или не отказавшегося) от его получения кандидата С.К.Шойгу другому кандидату из федерального списка той же политической партии в строгом соответствии с требованиями избирательного законодательства. Если передача данного мандата произведена с существенными нарушениями норм законодательства (на чем настаивают заявители и приводят в подтверждение соответствующие доказательства), то данный мандат в соответствии с положением п. 9 ст. 84 Федерального закона о выборах депутатов должен быть распределен другой политической партии или избирательному блоку – в данном случае, по-видимому, Коммунистической партии Российской Федерации, которая является одним из заявителей и права которой на получение данного мандата тем самым нарушены. Причем данное обстоятельство является юридически значимым и подлежащим разрешению судом даже в том случае, если С.К.Шойгу вообще ни в чем никогда не сомневается.

Таким образом, суд неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, и в связи с этим отказал в приобщении к делу соответствующих доказательств, полученных и предъявленных заявителями. В результате изложенного суд пришел к необоснованному и не соответствующему требованиям законодательства решению в части отказа в удовлетворении требования заявителей о передаче депутатских мандатов, от которых отказались С.К.Шойгу и Ю.М.Лужков, федеральным спискам других политических партий и избирательных блоков, принявших участие в распределении депутатских мандатов. Суд неправильно определил имеющие значение для дела обстоятельства и не применил закон, подлежащий применению (положения п. 9 ст. 84 и п. 3 ст. 88 Федерального закона о выборах депутатов), что в соответствии с п.1 ч. 1 ст. 362 и абз. 2 ст. 363 ГПК является основанием к отмене судебного решения в данной части.

В данном процессе были истребованы, оглашены и исследованы заявления 37 лиц - известных политических и государственных деятелей в России, среди которых большинство составляют губернаторы субъектов Российской Федерации, которые приняли самое активное участие в избирательной кампании в составе и на стороне “Единой России” и которые лишь своим личным авторитетом и активностью обеспечили ее победу на выборах.

Указанные представители исполнительной власти субъектов федерации России в письменной форме в соответствии с избирательным законодательством (п/п.1 п. 4 ст. 41 Федерального закона о выборах депутатов) дали свое согласие быть кандидатами в депутаты и взяли на себя публичные обязательства перед избирателями в случае их избрания отказаться от деятельности, не совместимой со статусом депутата, и сразу после выборов отказались, но не от такой деятельности, а от статуса депутата.

Заявители полагают, что со стороны “Единой России” и указанных государственных деятелей имел место беспрецедентный крупномасштабный обман миллионов избирателей в ходе выборов 2003 года, что в соответствии с положением ч. 1 п. 2 ст. 79 ФЗОГ является явным нарушением избирательного законодательства и влечет за собой установленную законом ответственность.

В Решении же указано, что такой массовый и ничем не мотивированный отказ от депутатских мандатов “каким-либо нарушением избирательного законодательства не является” (стр.27), что “такой отказ не влечет за собой каких-либо негативных правовых последствий …” (стр.28).

Суд фактически отказался признать правовым обязательство, прямо предусмотренное законом. В Решении оно упоминается только один раз и только как не относящееся к “заведомо недостоверной информации о кандидатах из федерального списка”, поскольку предоставляемое в ЦИК России обязательство кандидата в случае избрания прекратить деятельность, несовместимую со статусом депутата …, не относится к информационным материалам, указанным в пункте 2 статьи 54 Закона о выборах депутатов …” (стр.30 Решения).

Такой неправовой подход к оценке неисполнения правовых - в частности, публично-правовых - обязательств, представляется необоснованным и незаконным. При этом ссылки в Решении в обоснование позиции суда на случаи отказа от депутатских мандатов отдельных кандидатов от КПРФ на выборах депутатов Государственной Думы третьего созыва в 1999 году (стр.31 Решения) – абсолютно неуместны и необоснованны, поскольку данные обстоятельства вообще не были предметом рассмотрения и исследования в судебном заседании и в соответствии с ч. 2 ст. 195 ГПК РФ не могут быть положены в основание судебного решения. В частности, поскольку данные обстоятельства не исследовались в судебном заседании, суд не располагает никакой информацией о причинах и обстоятельствах отказа 4-х депутатов от депутатских мандатов в январе 2000 г. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 “О судебном решении” в соответствии с действующим законом и в целях единообразного применения законодательства в судебной практике специально указано: “Учитывая, что в силу статьи 157 ГПК РФ одним из основных принципов судебного разбирательства является его непосредственность, решение может быть основано только на тех доказательствах, которые были исследованы судом первой инстанции в судебном заседании…При вынесении судебного решения недопустимо основываться на доказательствах, которые не были исследованы судом в соответствии с нормами ГПК РФ” (п. 6 Постановления). Данные обстоятельства положены судом в основание Решения в нарушение принципа непосредственности судебного разбирательства, предусмотренного ч. 1 ст. 157 ГПК РФ. Кроме того, данные доказательства относятся к выборам депутатов Государственной Думы третьего созыва в 1999 году, они не относимы к данному делу, а следовательно, суд не может основывать на них свое решение – в соответствии со ст. 59 ГПК РФ.

Таким образом, в Решении по пунктам 3 – 4 Заявления суд неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 1 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ), безосновательно счел доказанными имеющие значение для дела обстоятельства (п. 2 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ), пришел к выводам, противоречащим обстоятельствам дела (п. 3 ст. 362 ГПК РФ), не применил закон, подлежащий применению (абз.2 ст. 363 ГПК РФ), применил закон, не подлежащий применению (абз. 3 ст. 363 ГПК РФ), неправильно истолковал закон (п. 4 ч. 1 ст. 362, абз. 4 ст. 363 ГПК РФ) и нарушил нормы процессуального права (ч. 1 ст. 364 ГПК РФ) – что является основаниями к отмене судебного решения в кассационном порядке.

По пункту 5 Заявления – “Несоответствие требованиям закона протоколов окружных избирательных комиссий, на основании которых были подведены результаты выборов депутатов Государственной Думы”.

1. В Решении не отражено то установленное в ходе судебного разбирательства обстоятельство, что в протоколе ЦИК России о результатах выборов по федеральному избирательному округу от 19.12.2003 г. (в редакции постановления ЦИК РФ от 6.02.2004 г.) не выполняется соотношение, характеризующее баланс открепительных удостоверений (строка 11 равна сумме строк 12 + 14). В указанном протоколе в строке 11 содержится число 1 639 669, в строке 12 – 695 911, в строке 14 – 946 082. Таким образом, сумма строк 12 и 14 составляет 1 641 993, что на 2324 больше, чем строка 11.

Строка 11 содержит информацию о числе открепительных удостоверений, полученных участковыми избирательными комиссиями; строка 12 – о числе открепительных удостоверений, выданных участковыми избирательными комиссиями избирателям; строка 14 – о числе открепительных удостоверений, погашенных на избирательных участках.

Проверка соотношения {11=12+14} предусмотрена пунктом 2.15.7 “Инструкции по организации единого порядка установления итогов голосования, составления протоколов избирательных комиссий, определения результатов выборов, получения, передачи и обработки информации с использованием Государственной автоматизированной системы Российской Федерации “Выборы” при проведении выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва”, утвержденной постановлением ЦИК России от 25.08.2003 г. № 21/150-4. Указанная Инструкция в соответствии с подпунктом “г” пункта 9 и пунктом 13 статьи 21 ФЗОГ и пунктом 5 статьи 26 Федерального закона о выборах депутатов является нормативным актом, обязательным для исполнения.

Кроме того, соотношение {11=12+14} прямо вытекает из положений статьи 76 Федерального закона о выборах депутатов, согласно которым открепительное удостоверение является документом строгой отчетности (пункт 1), а неиспользованные открепительные удостоверения погашаются (пункт 8).

Превышение суммы строк 12 и 14 над строкой 11 означает, что участковые избирательные комиссии выдали избирателям и погасили в сумме больше открепительных удостоверений, чем сами получили. Это противоречит не только закону и инструкции ЦИК России, но и элементарной логике.

В соответствии с упомянутой выше инструкцией ЦИК России, участковая комиссия в случае невыполнения указанного соотношения должна удостовериться в правильности занесения данных в указанные строки протокола. В случае, если ошибка в заполнении строк не выявлена, участковая избирательная комиссия определяет причину неисполнения соотношения и составляет соответствующий акт, который приобщается к первому экземпляру протокола об итогах голосования.

Данные о невыполнении соотношения {11=12+14} вводились в ГАС “Выборы” и размещены в Интернете на официальных сайтах избирательных комиссий субъектов Федерации. Однако они не публиковались официально в печатных изданиях и не отражены в итоговом протоколе ЦИК России. В ходе судебного заседания представители ЦИК России (обязанные в соответствии со статьей 249 ГПК РФ доказывать законность принятого ими решения) не представили доказательств того, что указанное выше расхождение в 2324 открепительных удостоверения покрывается актами о неучтенных открепительных удостоверениях.

Таким образом, можно констатировать, что значительное число участковых избирательных комиссий не выполнило требований, предусмотренных обязательной для исполнения инструкцией ЦИК России, а вышестоящие избирательные комиссии не выполнили требование закона (пункт 2 статьи 69 ФЗОГ), согласно которому они должны составлять свой итоговый протокол после предварительной проверки правильности составления протоколов нижестоящих комиссий (примеры таких окружных избирательных комиссий приведены в таблице 5.1 Заявления, примеры таких территориальных избирательных комиссий приведены в таблице 5.6 дополнения к Заявлению, приобщенному к материалам дела). Соответственно, ЦИК России также не выполнила данное требование закона и утвердила протокол, содержащий заведомо неверную информацию.

Все эти факты и аргументы были предметом рассмотрения в ходе судебного разбирательства, но не нашли никакого отражения в Решении.

2. В Решении (стр. 15) утверждается, что “не могут быть признаны состоятельными доводы заявителей о том, что указанный протокол должен быть признан недействительным, так как в протоколах № 1 и № 2 окружных избирательных комиссий об итогах голосования не совпадают числовые данные в строках 11, 12, 14 и 15”. Данное утверждение мотивируется тем, что закон не содержит соответствующих контрольных соотношений.

Такое утверждение, по нашему мнению, основано на неправильном толковании закона. В соответствии со статьей 76 Федерального закона о выборах депутатов при голосовании как по федеральному избирательному округу, так и по одномандатному избирательному округу используется одно открепительное удостоверение. Из этого положения однозначно вытекает, что содержимое строк 11, 12, 14 и 15 должно совпадать в протоколах № 1 и № 2 любой участковой избирательной комиссии.

Более того, требование о совпадении содержимого указанных строк в протоколе участковой избирательной комиссии содержится и в пункте 2.18.1 упоминавшейся выше Инструкции ЦИК России, обязательной для исполнения. В ней четко указано, что несовпадение содержимого указанных строк может объясняться только технической ошибкой.

Что касается несовпадения содержимого указанных строк в протоколах территориальных и окружных избирательных комиссий, то они могут иметь место лишь в том случае, когда на отдельных избирательных участках, входящих с состав территории или округа, итоги голосования признаны недействительными только по одномандатному или только по федеральному округу. Этой причиной нельзя объяснить факты, которые легли в основу нашего заявления. В соответствии с итоговым протоколом ЦИК России, итоги голосования по федеральному избирательному округу признаны недействительными всего на 25 избирательных участках, в то время как несовпадения в строках 11, 12, 14 и 15 выявлены в протоколах 70 окружных избирательных комиссий (таблица 5.1 Заявления) и 201 территориальной избирательной комиссии (таблица 5.6 дополнения к Заявлению). Кроме того, в дополнении к Заявлению, приобщенному к материалам дела, выявлены 47 территориальных избирательных комиссий, в протоколах которых:

1) не совпадают значения хотя бы одной из строк 11, 12 или 14;

2) в протоколе № 2 не выполняется соотношение {11=12+14};

3) в протоколе № 1 это соотношение выполняется.

В отношении этих комиссий можно считать доказанным, что их протоколы № 2 содержат ошибки. Следовательно, ошибки содержатся и в протоколах № 2 вышестоящих окружных избирательных комиссий, и, следовательно, ошибки содержатся в итоговом протоколе ЦИК России.

Эти факты и аргументы также были приведены в судебном разбирательстве в ходе объяснения сторон и исследования доказательств.

3. В Решении (стр. 15–16) утверждается, что не могут служить основанием для признания выборов недействительными доводы заявителей о несоответствии разности между количеством бюллетеней, выданных избирателям по федеральному и одномандатным избирательным округам, и разности между количеством избирателей, проголосовавших по открепительным удостоверениям по федеральному и одномандатным округам, а также “другие доводы заявителей, касающиеся неправильности определения результатов выборов по федеральному избирательному округу” (вероятно, имеются в виду доводы о несоответствии разности между количеством бюллетеней, выданных избирателям по федеральному и одномандатным избирательным округам, и разности между количеством избирателей, зарегистрированных по федеральному и одномандатным избирательным округам).

Для обоснования этого утверждения дается ссылка на право избирателей, не имевших возможности получить открепительное удостоверение, быть включенным в список избирателей по месту временного пребывания (в соответствии с пунктами 6 и 8 статьи 16 Федерального закона о выборах депутатов), а также на право избирателя получать избирательный бюллетень только по одному округу.

Однако, во-первых, указанные обстоятельства являются исключением, а не правилом, и не могут, по нашему мнению, объяснить такой масштаб расхождений, какой получается из итоговых протоколов окружных избирательных комиссий (более 254 тысяч по одному соотношению и более 123 тысяч по другому соотношению).

Во-вторых, несоответствие разности между количеством бюллетеней, выданных избирателям по федеральному и одномандатным избирательным округам, и разности между количеством избирателей, зарегистрированных по федеральному и одномандатным избирательным округам, никак не может быть объяснено правом избирателей, не имевших возможности получить открепительное удостоверение, быть включенным в список избирателей по месту временного пребывания, поскольку избиратели, имеющие право на получение избирательного бюллетеня только по федеральному избирательному округу, должны были учитываться как зарегистрированные избиратели только по федеральному избирательному округу.

В-третьих, представители ЦИК России в ходе судебного разбирательства ни на одном примере не доказали, что имевшие место расхождения действительно обусловлены именно указанными исключительными обстоятельствами.

Кроме того, неверным является утверждение на стр. 16 Решения о том, что заявители не учитывают “то обстоятельство, что избиратель, находящийся в пределах своего одномандатного округа … по открепительному удостоверению имеет право получить избирательный бюллетень как по федеральному, так и по одномандатному избирательному округу”. Это обстоятельство нами, безусловно, учитывалось, поскольку в Заявлении, дополнении к Заявлению и в наших объяснениях речь всегда шла о разности между числом избирателей, проголосовавших по открепительным удостоверениям по федеральному и одномандатным округам.

4. В Решении (стр. 17–18) утверждается, что ссылка заявителей на то, что пункт 4 статьи 75 ФЗОГ возлагает на Верховный Суд Российской Федерации обязанность проверить не только решение ЦИК России о результатах выборов по федеральному избирательному округу, но и одновременно решения всех нижестоящих комиссий, не может быть признана обоснованной. При этом суд сослался на то, что ГПК РФ относит дела об оспаривании решений окружных избирательных комиссий к подсудности судов субъектов Федерации, а дела об оспаривании решений участковых и территориальных избирательных комиссий – к подсудности районных судов.

Такое утверждение, по нашему мнению, основано на неправильном толковании закона. В пункте 4 статьи 75 ФЗОГ речь идет по сути не о подсудности, а о том, какие обстоятельства должны быть рассмотрены судом по существу и положены в основу его решения. Поэтому данное положение закона никак не противоречит ГПК РФ и должно было быть применено судом в ходе данного процесса.

В нарушение данного положения закона, суд не исследовал имеющиеся в деле данные протоколов окружных и территориальных избирательных комиссий, в том числе и те, в которых содержались убедительные доказательства правильности нашего утверждения о том, что итоговый протокол ЦИК России содержит неверные данные, и, соответственно, законности нашего требования о признании итогового протокола ЦИК России недействительным. В нарушение положений ч. 2 ст. 12 и ч. 1 ст. 157 ГПК РФ суд отказал в удовлетворении ходатайства заявителя и представителя КПРФ В.Г.Соловьева о приобщении к делу копий протоколов с расхождениями данных по ряду регионов (л.д. 131 – 135 т. 3; л.д. 283 т. 4, л.д. 32 т. 5).

Неправильное применение вышеуказанных норм процессуального права являются основанием для отмены решения суда первой инстанции, так как оно привело к неправильному разрешению Верховным судом нашего дела. Таким образом, суд неправильно определил обстоятельства, имеющие значения для дела, а также не применил закон, подлежащий применению – п. 4 ст. 75 ФЗОГ, что в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 362 и абз. 2 ст. 363 ГПК РФ влечет отмену судебного решения в кассационном порядке.

5. В Решении никак не отражено то установленное в ходе судебного разбирательства существенное обстоятельство, что прокуратурой Республики Адыгея в ходе расследования уголовного дела № 8047052 подтвержден факт фальсификации итогов голосования на ряде избирательных участков Тахтамукайского района республики, выразившийся в увеличении на 2985 количества голосов, поданных за “Единую Россию” - за счет уменьшения количества голосов, поданных за другие партии. Кроме того, прокуратурой Республики Адыгея в ходе расследования уголовного дела № 3047027 был подтвержден факт фальсификации итогов голосования на ряде избирательных участков Кошехабльского района республики (л.д. 144 – 145 т. 3). Указанные факты означают, что в итоговом протоколе Центральной избирательной комиссии содержатся неверные данные о числе голосов, поданных за федеральный список политической партии “Единая России” и за некоторые другие федеральные списки, что не отражено в Решении и в сделанных судом выводах. При этом в соответствии в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 “О судебном решении” указано: “решение является обоснованным тогда…когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов”. Данное Решение нельзя считать обоснованным ни с точки зрения гражданско-процессуального законодательства, ни исходя из соответствующей правовой позиции Пленума Верховного Суда.

Таким образом, в Решении по пункту 5 Заявления суд неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 1 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ), пришел к выводам, не соответствующим обстоятельствам дела (п. 3 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ), не применил закон, подлежащий применению – п. 4 ст. 75 ФЗОГ (п. 4 ч. 1 ст. 362, ст. 363 ГПК РФ), что является основанием к отмене судебного решения.

Учитывая изложенное и в соответствии со ст. 362 – 364 ГПК РФ,

Приложение:

1. Копия настоящей Кассационной жалобы.
2. Квитанции об оплате государственной пошлины.

Политическая партия “Коммунистическая партия Российской Федерации” (В.Г.Соловьев)

Политическая партия “Российская демократическая партия “ЯБЛОКО” (С.С.Митрохин)

Иваненко Сергей Викторович

Киселев Евгений Алексеевич 

Муратов Дмитрий Андреевич

Рыжков Владимир Александрович 

Сатаров Георгий Александрович 

Соловьев Вадим Георгиевич 

Хакамада Ирина Муцуовна 

18 января 2005 года

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев