О досрочном голосовании и о бдительности

"Люди, будьте бдительны!" – этими словами начал на днях свое предвыборное выступление по телевидению кандидат–коммунист, баллотирующийся в Мосгордуму в одном из избирательных округов ЮАО. Cлова относились к начавшемуся 1 декабря досрочному голосованию.

Может быть, уважаемый кандидат поднимает ложную тревогу? Безо всяких на то оснований подозревает честнейших членов избирательных комиссий в каких-то мнимых нарушениях? Нет, пожалуй, повод для тревоги есть.

Последние дни дежурным членам МГИК (а я продолжаю дежурить несмотря на то, что мои полномочия члена комиссии прекращены) приходится выслушивать по телефону много жалоб на то, что избирателей принуждают голосовать досрочно. Принуждают по-разному: кому-то за это обещают подарок или продукты по льготной цене, кого-то заставляет голосовать начальник на работе (а этому начальнику приказывает кто-то еще выше), кого-то приглашают на какое-нибудь собрание (и при этом просят захватить паспорт), кому-то бюллетень приносят на дом социальные работники. И больше всего звонков из ЮАО.

К сожалению, принимать какие-либо меры по устным сообщениям невозможно. Мы просим звонящих написать заявление. Но одни сразу говорят, что писать не будут – боятся. Другие обещают написать, но не пишут.

Можно было бы, конечно, предположить, что все эти звонки – кем-то инспирированная клевета. Но есть и другие факты, и они заставляют отнестись к этим звонкам со всей серьезностью.

Следует отдать должное руководству МГИК: гласность при проведении выборов постепенно увеличивается, в том числе и с использованием Интернета. И сейчас на сайте МГИК можно найти информацию о ходе досрочного голосования.

Что же можно было увидеть вчера, 7 декабря, на шестой день досрочного голосования (к сожалению, на сайте не указано, на какое число приведены данные; скорее всего – это информация по итогам завершившегося дня)? В первую очередь в глаза бросаются огромные различия в уровне досрочного голосования в разных избирательных округах. И особенно эти различия заметны, если просуммировать данные по административным округам.

Самый низкий уровень досрочного голосования – в СВАО и ВАО: в среднем по административному округу 0,12% и 0,11% (по избирательным округам от 0,03% до 0,23%). В избирательных округах ЦАО самый высокий уровень – 0,26%, в округах САО – 0,31%, в округах ЗАО и СЗАО – 0,33%; округе № 35 (Зеленоград и часть Митино) проголосовал 0,21% избирателей. В округах ЮЗАО уровень досрочного голосования несколько выше – от 0,30% до 0,57%. В ЮВАО округа сильно отличаются: в округе № 17 проголосовало 0,66%, а в округе № 19 – 0,08%.

И совершенно особняком стоит ЮАО: во всех пяти округах уровень досрочного голосования уже превысил 0,6%, а в трех из них (№ 21, 23 и 24) он уже превысил 1%. Лидирует округ № 23 – 1,7%.

Различия по районам внутри округов № 21, 23 и 24 не слишком большие. Если не считать Братеева, от которого в округ № 21 включен всего один микрорайон, то наименьший уровень досрочного голосования (0,88%) в районе Чертаново Центральное, а наибольший (1,9%) – в районе Орехово–Борисово Северное.

Думаю, что читатель понимает: различия в отношении к выборам жителей ЮАО и жителей остальных округов Москвы не столь существенные, чтобы только ими можно было объяснить такую большую разницу в уровне досрочного голосования. А значит, причина – в деятельности префектуры.

Оставим пока без внимания закономерный вопрос: почему (точнее, по какому праву) префектура оказывает такое влияние на ход голосования? Зададимся более академическим вопросом: что означает такой уровень досрочного голосования?

Нет так давно, работая над книгой "Выборы в Москве: опыт двенадцати лет. 1989–2000", я собрал данные по досрочному голосованию в Москве за 1995–2000 гг. оказалось, что на декабрьских выборах 1995, 1997 и 1999 гг. уровень досрочного голосования в среднем по Москве составлял 0,2–0,4%. Если взять наиболее близкий к теперешнему по типу выборов 1997 г., то во всех округах, кроме одного, досрочно проголосовало не более 0,4%, причем в территориальных комиссиях – не более 0,3%. И только в округе № 17 тогда в территориальных комиссиях досрочно проголосовало 0,9%, а всего – 1,1%. В декабре 1998, на дополнительных выборах депутата Государственной Думы по Люблинскому округу № 195 досрочно проголосовало 0,6%.

Летом уровень досрочного голосования выше по понятным причинам. Тем не менее в июне 1996 г., на выборах Мэра Москвы досрочно голосовало 0,9% избирателей.

Таким образом уже сейчас в ЮАО уровень досрочного голосования превысил самые высокие показатели для обычных выборов, хотя период досрочного голосования даже не достиг середины. Я не случайно говорю об обычных выборах, потому что были в истории Москвы еще несколько кампаний, где уровень досрочного голосования был аномально высоким. Это – дополнительные выборы депутата Государственной Думы по Орехово–Борисовскому округу № 197 в апреле 1998 г. (3,3%), дополнительные выборы депутата Мосгордумы по округу № 19 в апреле 2000 г. (2,3% в районе Капотня) и дополнительные выборы депутата Мосгордумы по округу № 23 в июне 2000 г. (2,6%). Во всех этих случаях власть была озабочена достижением 25%-ного уровня явки (к слову, достичь его удалось лишь в первом случае).

Как достигался такой уровень досрочного голосования? Про 1998 г. ничего определенного сказать не могу, но слышал, что жалоб по этому поводу было много. По досрочному голосованию в Капотне в апреле 2000 г. было судебное разбирательство, но зафиксировать удалось лишь мелкие нарушения. Зато досрочное голосование в июне 2000 г. в районе Орехово–Борисово Северное (в том самом, которое и сейчас бьет рекорды) было предметом пристального внимания. Тогда удалось обнаружить серьезные нарушения, в результате чего окружная избирательная комиссия решила не рекомендовать председателя территориальной комиссии В.Г. Пекову в дальнейшем для работы в избирательных комиссиях (правда, Пекова была тут же назначена зав. орготделом районной Управы). Межрайонная прокуратура долго думала, возбуждать ли уголовное дело, и решила не возбуждать его только из-за того, что выборы не состоялись.

Как достигается высокий уровень досрочного голосования сейчас, еще предстоит разбираться. И вопрос этот касается не только ЮАО.

Когда в МГИК обсуждались предвыборные плакаты, я обратил внимание на то, что плакат "Каждый москвич может проголосовать досрочно" не вполне корректен: закон дает право проголосовать досрочно только тем, кто по уважительной причине не сможет прибыть на свой избирательный участок в день голосования. Но мне возразили: мол, имеет право проголосовать досрочно, значит, надо его об этом праве проинформировать. Но вот в районе Коньково я увидел другой плакат, выпущенный участковой комиссией: "Голосуй досрочно!" А ведь это уже призыв, а значит – агитация, то есть то, на что избирательная комиссия не имеет права.

Вся эта мощная кампания по привлечению избирателей к досрочному голосованию мотивируется желанием обеспечить явку. Но так ли это? Понятно, что летом такие меры могут действительно поднять явку, поскольку многие москвичи на выходные уезжают из города. Но в середине декабря массового выезда нет, и те, кто проголосовал досрочно, в большинстве своем вполне могли бы прийти на участок и в день голосования.

Тогда зачем же все это? Не для того ли, чтобы иметь возможность для влияния на исход голосования? В 2000 г. в Орехово–Борисово Северном удалось убедиться, что структура досрочного голосования сильно отличалась от структуры голосования на участках: начальник ДЕЗа Е.М. Подзоров при досрочном голосовании получил более 70%, в то время как в день голосования его поддержали не более 20%.

Тогда команда одного из кандидатов активно пыталась разоблачить махинации. Но сам кандидат эту активность старался погасить. Сегодня он – фаворит, входит в "список четырех" и, судя по телефонным звонкам, именно за него рекомендуют досрочно голосовать.

Как можно противодействовать нарушениям? Разумеется, с помощью хорошо организованного контроля. Но тут, естественно, возникает противодействие. На днях я долго выслушивал жалобу председателя одной территориальной комиссии на то, что один из членов с правом совещательного голоса целыми днями сидит в комиссии, наблюдая за досрочным голосованием. Мол, помещение и так маленькое, всего 9 метров. Мой вопрос: почему председатель не возмущается тем, что Управа им предоставила такое маленькое помещение – остался без ответа.

Надо сказать, что в этой территориальной комиссии уровень досрочного голосования не высок и, вероятно, опасения со стороны кандидата преувеличены. Но ведь все взаимосвязано. И ситуация с досрочным голосованием в одной части Москвы создает атмосферу подозрительности во всем городе, вынуждает кандидатов мобилизовать значительные ресурсы для контроля. Может быть, в этом тоже есть некоторый расчет: люди, которые могли бы заниматься агитацией, целыми днями сидят в территориальных комиссиях.

Но ведь снижение уровня агитации неизбежно приводит и к снижению уровня явки. Я уже не говорю о том, что возникшая атмосфера подозрительности, неверие в честность проведения голосования также работает не в пользу явки. Так что опять "хотим как лучше, а получается как всегда". Наверное потому, что далеко не все на самом деле хотят "как лучше".

Аркадий Любарев
8 декабря 2001 г.

This document maintained by lahta-m@.votas.ru.
Material Copyright © 1999 Лахта-М