Кто избран Президентом Белоруссии?
(отчет неаккредитованного наблюдателя)

А Бог его знает! Говорят, - А.Г.Лукашенко, но проверить это никакой возможности не представляется. Нам предлагают поверить слову председателя ЦИК Лидии Ермошиной, подкрепленному четырьмя благостными отчетами “международных” наблюдателей: от СНГ (руководитель – Рушайло В.Б.), от Парламентского Собрания Союза Беларуси и России, депутатов российской Госдумы Аршбы О.И. и Груздева В.С., а также от китайской миссии. Эти четыре отчета опубликованы на сайте ЦИК Беларуси; они признают белорусские выборы свободными, демократическими и транспарентными, а белорусское избирательное законодательство – соответствующим международным стандартам. Думаю, что авторы указанных документов, явно не будучи экспертами в области избирательного права, путают международные стандарты со стандартами, сложившимися в их странах. Ни у меня, ни у моих знакомых, присутствовавших в Белоруссии в качестве представителей СМИ (впрочем, неаккредитованных), такого впечатления не сложилось. Такого впечатления не сложилось и у “ограниченно” аккредитованных представителей СБСЕ, чей отчет на сайте ЦИК до сих пор не опубликован.

Что касается белорусского законодательства, то оно довольно далеко от международных стандартов, что, собственно, еще на предыдущих президентских выборах подчеркивали существенно более авторитетные, чем г-н Рушайло, эксперты (см., например, “Заключительный отчет миссии БДИПЧ ОБСЕ по ограниченному наблюдению за выборами Президента Республики Беларусь 9 сентября 2001 года”). Белорусский избирательный кодекс очень похож на советские законы как по форме, так и по содержанию. “Транспарентности” (прозрачности) выборов он не обеспечивает как в силу принципов формирования избирательных комиссий, так и в силу неопределенности положений, в нем содержащихся.

Мои двухдневные наблюдения (18-19 марта) в Минске не убедили меня, что недостатки избирательного законодательства компенсируются действиями организаторов выборов.

Я не буду здесь говорить о том, о чем уже много сказано, то есть о предыстории и ходе избирательной кампании. Отмечу лишь удивившее меня отсутствие агитационных материалов в средствах массовой информации и на улицах Минска. Посторонний наблюдатель мог только догадываться, что встречающиеся на каждом шагу единообразные щиты и плакаты со слоганом “За…Белоруссию” (где вместо троеточия могли стоять “стабильную”, “процветающую”, “сильную” и т.д.), играют агитационную роль. Официальные плакаты с портретами кандидатов находились в избирательных комиссиях, да в гостинице, где жили международные наблюдатели. По-видимому, из уважения к Президенту, Лукашенко на этом плакате был размещен первым, а остальные кандидаты располагались по алфавиту.

Главная цель, которую я преследовал, приехав в Минск, заключалась, в посещении избирательных участков, коих мне, как “представителю средств массовой информации” удалось посетить одиннадцать с четвертью.

Четверть представляет собой участок (избирательный участок № 10 Партизанского района г. Минска), который я нашел с трудом, поскольку опознавательных знаков на нем не было. Висела скромная табличка “Институт национальной безопасности”. Встретившая меня внутри охрана сообщила, что “избирательная комиссия работу уже закончила и убыла”; впрочем, о том, подвела ли она итоги, охрана ничего не знала. Дело было в день голосования в 10 часов 10 минут утра.

На остальных одиннадцати участках встречали, в основном, радушно и запрашиваемую информацию представляли так, как могли.

На посещенных участках процент досрочного голосования составлял от 15 до 50. Тем, кто имеет отношение к выборам, эти цифры говорят многое. Досрочное голосование в естественных условиях не превышает трех процентов. Досрочное голосование легко фальсифицировать, поскольку бюллетени досрочного голосования легко подменить, например, ночью перед днем голосования. В России в связи с имевшимися случаями фальсификации досрочное голосование было отменено на федеральных и региональных выборах, а на местных до сих пор используется для фальсификации. Естественно, что всем председателям комиссий я задавал вопрос о том, будет ли отдельный подсчет итогов досрочного голосования (то есть, подсчет голосов, поданных за каждого кандидата при досрочном голосовании). Ответы были различными, что неудивительно, поскольку белорусский избирательный Кодекс содержит на эту тему совершенно невразумительную норму, перекочевавшую и в разъяснения ЦИК Белоруссии. Некоторые председатели комиссии рассказывали, что по традиции (!) итоги досрочного голосования подсчитываются и вносятся в “рабочий протокол”. На вопрос о том, зачем это делать, если этот рабочий протокол никому не предъявляется, вразумительного ответа я не получил ни в одной комиссии. Форму рабочего протокола председатели комиссий не показывали, ссылаясь на то, что не уверены в наличии у них таких полномочий (судя по участку, на котором я присутствовал при подсчете, специальной формы вообще не существует).

По официальным данным явка составила 92,6%. Доля досрочного голосования официально не объявлена, но, судя по представленной на сайте ЦИК Белоруссии статистике, составила около 30%. Таким образом, около 60% избирателей проголосовало непосредственно в помещении для голосования. Для участков, которые я посещал – это составляет около 900 человек. Хотя ни я, ни один из наблюдателей не считали количество проголосовавших, полагаю, что такая явка была бы заметна. Однако мне не повезло: на участках, где я присутствовал, голосование никак нельзя было назвать активным.

Наблюдателей на участках было зарегистрировано довольно много. Однако в период голосования большинство из них на участке не присутствовали. После знакомства со списками наблюдателей это перестало удивлять: на большинстве участков имелся стандартный набор представителей (“наблюдатель от трудового коллектива администрации” (!), от профсоюза, комсомола, ветеранов). Что же касается партийных наблюдателей, то присутствовали они не везде. Мною были зафиксированы пять наблюдателей от коммунистической партии, трое от Объединенной гражданской партии и один от Социально-спортивной партии (есть такая партия!).

Не совсем понятным остался для меня вопрос, за чем наблюдали наблюдатели. Им были выделены специальные места (стол и стулья), отделенные от членов комиссии расстоянием в семь-десять метров. В большинстве комиссий наблюдатели могли видеть все урны для голосования, но приближение к спискам избирателей (кстати, не сброшюрованным) пресекалось.

Подсчет голосов в той комиссии, где я присутствовал, начался с предупреждения наблюдателей о том, чтобы они не заходили за проведенную рукой председателя виртуальную черту, отделенную от столов, где производился подсчет, не менее чем на пять метров. Затем были погашены 18 неиспользованных (из 1500) бюллетеней, вскрыт ящик досрочного голосования и произведен так называемый подсчет голосов. Происходил он традиционным способом: сгрудившись над извлеченными бюллетенями, члены комиссии молча растаскивали бюллетени из общей кучи, затем члены комиссии подходили к секретарю комиссии и шепотом сообщали результат подсчета. После чего все бюллетени складывались в одну большую стопку. Секретарь комиссии объявил итоги досрочного голосования (в другой комиссии, где был мой коллега, такого не произошло). При этом никого не смутило, что по спискам досрочно проголосовавших было на десять человек больше.

Потом аналогичным образом были подсчитаны бюллетени из переносных урн, затем были вскрыты стационарные ящики. Подсчет голосов из стационарных ящиков (1071 бюллетень) указанным выше способом занял у комиссии 11 минут. Результаты опять же сообщались секретарю шепотом, а затем все бюллетени сразу складывались в общую стопку. Замечание по этому поводу одного из наблюдателей было парировано предложением написать жалобу. Впрочем, секретарь комиссии объявляла результаты подсчетов по каждому из этапов: досрочное, вне помещения, в помещении. Эти результаты дали основания предположить, что составление протокола будет более продолжительным, чем сам подсчет.

Через 25 минут после окончания голосования все 1482 выданных бюллетеня (по данным официального протокола) были подсчитаны и упакованы.

Поскольку объявленные промежуточные данные не стыковались с законом сохранения материи (получалось, что общее количество извлеченных из ящиков бюллетеней (1510) на десять больше, чем получено комиссией; а ведь 18 бюллетеней еще было погашено!) при составлении протокола возникла заминка и шушукание между руководителями комиссии. Остальные члены комиссии и наблюдатели в это время терпеливо ждали решения руководства.

Судя по всему, руководство поступило просто: 28 бюллетеней с голосом, поданным против всех (такая строка есть в бюллетене, но отсутствует в протоколе, хотя и вычисляется по другим данным!) были положены на алтарь стабильности Беларуси.

Через полчаса протокол был успешно составлен, подписан и отправлен в районную комиссию. Один экземпляр был вывешен на обозрение. Впрочем, им, кроме меня никто не заинтересовался. Я думаю, можно не упоминать, что выдача копий протокола белорусским законом не предусмотрена.

Вот так, господа – критики российских выборов! Вам бы в Белоруссию, чтобы были поспокойнее и постабильнее. Вы бы, как господа Рушайло, Бабурин, Бородин, Груздев и многие другие приглашенные белорусским ЦИК наблюдатели, укрепились бы во мнении, что в России выборы очень даже ничего. Правда, чем дальше, тем больше похожи на белорусские.

А.Бузин,
председатель Межрегионального объединения избирателей,
канд.юрид.наук

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев