Межрегиональное объединение избирателей

Магнитогорские ПИ-выборы (14 марта 2010г.)

Говорят, что выборы, голосование по которым проходило 14 марта 2010 года, были более честными по сравнению с октябрьскими. Не могу сейчас сделать оценку в общероссийском масштабе, но в Магнитогорске, где я в общей сложности провел почти полтора месяца, выборы поразили меня своей необычностью. После той вакханалии, которую устроила российская администрация на выборах 2007-2009 годов, после циничного изнасилования выборов в Мосгордуму, выборы в Магнитогорске показались мне почти образцовыми. Нет, конечно, совсем без административного ресурса не обошлось, но, все познается в сравнении.

Впрочем, может это просто исключение, которым теперь наша страна может похвастать в БДИПЧ СБСЕ? В Магнитогорске сошлись несколько факторов – объективных и субъективных - приведших к такому эффекту.

Факторы объективные.

Первый – укор из Кремля, последовавший после того, как на выборы обиделась «системная оппозиция» и даже Уполномоченный по правам человека. Кремль не планирует серьезно обижать выращенную им же «системную оппозицию». Нынешняя политическая установка подразумевает наличие оппозиции в рамках ручных или полуручных партий. «Зверствовать не надо». Эту установку региональная администрация где-то поняла правильно: применительно только к партиям, где-то – правильно наполовину, и применила ее только к парламентским партиям, а где-то – распространила ее аж на независимых одномандатников.

Второй объективный фактор, сыгравший роль в Магнитогорске – «ломка» региональной и местной администрации. Уходит старый губернатор; не до выборов ему. А в самом городе даже нет мэра, - только исполняющий обязанности (он, впрочем, и претендовал на мэрское кресло). Напомню, кстати, что администрация в Магнитогорске, вообще не очень самостоятельная, поскольку главным политическим фигурантом является Магнитогорский металлургический комбинат, который и «назначает» обычно эту администрацию.

Третий объективный фактор: полностью мажоритарная система выборов в городское собрание. Город разделен на 31 округ, управлять процессом выборов сложнее, чем при пропорциональной системе; к тому же некоторые кандидаты имеют богатый опыт борьбы с администрацией.

Факторы субъективные.

Каким-то чудом в городе появилась вполне приличная избирательная комиссия: все три первых лица не являются ни государственными, ни муниципальными служащими и не зависят напрямую от администрации (председатель и секретарь комиссии – преподаватели ВУЗа). Представьте себе (хотя это и трудно): даже единственный сотрудник аппарата городской комиссии – и тот не из администрации! В общем, - чудо какое-то, а не комиссия. Причем чудо, прочитавшее в законе, что избирательные комиссии независимы от других органов государственной власти и местного самоуправления, и принявшее эту норму закона близко к сердцу.

Второй субъективный фактор – наличие в Магнитогорске некоторого количества правозащитников, имеющих довольно высокую узнаваемость и давно ведущих борьбу с администрацией.

К субъективным факторам я отнесу нескромно и себя: мне удалось «поручкаться» с главами всех районных администраций города, то есть, с основными организаторами выборов, и заранее обговорить многие вопросы голосования и подсчета голосов.

Итак, чем выборы в Магнитогорске отличались от среднероссийских и чем, наоборот, они были похожи? Напомню: в Магнитогорске выбирали мэра и депутатов Магнитогорского городского собрания депутатов.

Первое, что поразило (еще до того, как я познакомился с городской комиссией): зарегистрировали всех кандидатов на должность главы города и почти всех – на депутатские мандаты. При этом два кандидата на должность главы (известные оппоненты администрации) и сорок шесть кандидатов в депутаты (среди которых также были известные оппоненты власти) были зарегистрированы по подписям! А ведь по подписям можно отказать в регистрации всегда. В городе Магнитогорске, например, есть длинная улица – то ли Проспект Ленина, то ли улица Ленина, которая в паспортах граждан фигурирует как «ул. Проспект Ленина». В общем, для московских или питерских комиссий задача отказа в регистрации была бы проще пареной репы. А в Магнитогорске не только не стали придираться к опискам, опечаткам и сокращениям типа «пр.», но даже не дали проверять подписи «экспертам» по выявлению фактов «дата проставлена не рукой избирателя». Не зарегистрировали только одного кандидата за то, что у него сборщик не указал в своих данных дату выдачи паспорта, но его потом зарегистрировали по суду!

Мое первое знакомство с городской избирательной комиссией произошло после письма, в котором я задал три вопроса типа «Прошу разъяснить, будет ли Избирательная комиссия считать подпись избирателя, родившегося до 1992 года достоверной, если у него указана полная дата рождения (а не год, как предполагает закон)?». Первоначальный ответ меня не удивил: он был выдержан в стиле наших избиркомов: «Подписи надо собирать в соответствии с законом». Но после первого общения, которое я провел в связи с этим ответом, ситуация изменилась. Я получил вполне однозначные ответы. А затем начались вообще фантастические вещи; я долго не мог поверить, что руководство комиссии действительно исходит из тех целей, которые определены для комиссии законом – обеспечение и защита избирательных прав граждан. (Напомню, что у меня немалый опыт работы в комиссиях всех уровней; штук 15 – уровня ТИК и ИКМО, а 7 лет я провел в Московской городской).

На первом заседании комиссии, на котором я присутствовал в качестве члена с совещательным голосом, председатель поддержал мое предложение об увеличении тиража «сводных плакатов». Обычная практика наших избиркомов – делать по паре сводных плакатов на избирательный участок, пуская бОльшую часть денег на пустые призывы «Приди, да проголосуй!». В этом ярко проявляется отношение организаторов выборов к избирателям, которые нужны первым лишь как машинки для переноса бюллетеня от стола к урне.

А дальше комиссия начала принимать решения, которые готовила она сама, а не сотрудники городской администрации. Тут было и распределение бюллетеней, и объективное рассмотрение жалоб, и Инструкция по голосованию лиц, находящихся в местах временного пребывания. Благодаря последней в СИЗО и больницах не голосовали, как это часто бывает, все подряд и за всех подряд.

За неделю до дня голосования председатель городской комиссии вместе со мной встретился с главами всех трех районных администраций Магнитогорска (понятно, что протоколы УИК по традиции принимали в зданиях районных администраций). Встречи с главами выглядели так: после вступительных слов глава вызывал начальника общего отдела (главный конкретный организатор выборов от администрации) и председателя ТИК (ответственный за недостатки на выборах). А потом мы проговаривали подробности, которые вызывали у приглашенных организаторов выборов (которые, конечно, ссылались на свой немалый опыт) удивление, а иногда и сопротивление: немедленное занесение данных в увеличенную форму сводной таблицы, алгоритм прохода по помещениям, и даже работу милиции в здании администрации.

Благодаря именно этим встречам (с главами районных администраций) день голосования, подсчет голосов и прием протоколов 14 марта 2010 года прошел в Магнитогорске почти идеально.

Заключительным аккордом перед днем голосования было Разъяснение горизбиркома, напечатанное в газете, где говорилось о том, что всем присутствующим в помещении для голосования разрешена фото- и видеосъемка, не нарушающая тайну голосования.

Нетрадиционное поведение организаторов выборов в Магнитогорске дало поразительный результат. Тест Собянина-Суховольского показал такую картинку, которую я еще ни разу не видел в России.

Для того чтобы понять всю прелесть этой картинки, надо знать, что такое тест Собянина-Суховольского, и что он показывает на российских выборах. Тест этот проводится следующим образом. На координатную плоскость с явкой по горизонтальной оси и процентом голосов (от списочного состава избирателей) кандидата по вертикальной оси наносятся точки, соответствующие избирательным комиссиям (можно УИК, можно ТИК, главное, чтобы их было достаточно много). Через эти точки проводится интерполирующая их прямая. Честные выборы должны порождать прямую, проходящую около начала координат и имеющую наклон равный проценту голосов, который кандидат набрал среди проголосовавших избирателей. Значительное отклонение интерполирующей прямой от такого поведения порождает подозрения в фальсификациях, что и происходит на большинстве выборов в России.

Вот, например, как выглядит тест Собянина-Суховольского для последних выборов в Мосгордуму (для партий):

В левом верхнем углу этой диаграммы указано, сколько партия набрала официальных процентов, а также указано уравнение интерполирующей прямой, соответствующей партии.

А вот – тест Собянина-Суховольского для последних выборов нашего Президента (в разрезе избирательных комиссий субъектов Федерации):

На диаграмме после фамилии кандидата указано сначала набранные им официальные проценты, а затем – наклон его интерполирующей прямой.

Такие картинки получаются и по большинству выборов, проходивших в последнее время в России. Для стран с «несуверенной» демократией (ну, там Польша, Литва, Грузия, Украина всякие) картинки больше вписываются в теорию Собянина-Суховольского, впрочем, также как и многие выборы 90-х годов.

Тест Собянина-Суховольского в Магнитогорске дал идеальный результат (для выборов главы города):

На график нанесены все 175 «открытых» УИК Магнитогорска. Официальный результат кандидатов: Тефтелев= 63,06%, Гончаров=19,17%. Вот так иногда случается в современной России!

Теперь о грустном. Из десятка административных избирательных технологий в Магнитогорске были применены две. Всего две! Никаких милиций, задержаний и ЖКХ.

Во-первых, местные многотиражки (одна – муниципальная и две якобы частных) усиленно «информировали» избирателей об одном из кандидатов. В трехмесячной подшивке этих газет я нашел около 40 публикаций, напоминающих (с фотографиями и всякими похвалами) избирателям о том, что голосовать надо именно за действующего и.о. главы города. То есть, редакции этих городских газет, как обычно, превратились в пиар-подразделения администрации. Некоторые публикации вызывали умиление своими попытками скрыть свой агитационный характер. Например, часто встречались пассажи типа: «Когда официоз завершился и представительные гости уехали, в библиотеку «на огонек» заглянул исполняющий полномочия градоначальника Евгений Тефтелев, находящийся в предвыборном отпуске…» или «Исполняющий полномочия главы города, находящийся в предвыборном отпуске, уже не первый раз свободное время посвящает погружению в вопросы малого и среднего бизнеса». Понятное дело, не отставало и местное телевидение.

Впрочем, нет сомнений, что по методике ЦИКа доступ к СМИ оказался бы для всех кандидатов равным.

Вторая технология - привлечение избирателей к голосованию вне помещения. Как обычно в УИК кто только не приносил списки с якобы желающими голосовать на дому. В результате в некоторых УИК успели набрать по 150 человек (хотя, конечно с полутысячей московских это не сравнить). Многие избиратели были приятно или неприятно удивлены, когда к ним на дом принесли урну. Подобного рода «полудобровольное» голосование – распространенная административная технология, обычно повышающая процент голосования за «административных кандидатов».

Явка в Магнитогорске составила 50,3% - для современных российских муниципальных выборов это очень много. Но это, похоже, – честная явка. И распределение УИК по явке (диаграммы Шпилькина) вполне нормальные:

С учетом, конечно, тех приманок, от которых администрация отказаться не могла. Приманки в Магнитогорске были иногда очень забавными:

И еще. Интересно было бы узнать, сколько денег было затрачено Челябинской областной комиссией в 2004 году, когда она заказала замечательные пуленепробиваемые металлические урны с гербом России, но с семимиллиметровой щелью под крышкой?

А.Бузин